Саня обернулся было к Рите, но тут краем зрения уловил в темном проеме окна движение. Мгновенно прыгает он в сторону к небольшой ложбинке, высвобождая на лету пистолет и чувствуя, что не успевает, не успевает… В проеме сверкает вспышка, и что-то сильное, сокрушительное ударяет в грудь. Последнее, что Саня успевает запомнить, – это небо, падающее ему под ноги.
В поле зрения вплыло женское лицо, обрамленное белым капюшоном, вгляделось ему в глаза, пошевелило неслышно губами и исчезло.
– Я в больнице, – доходит, наконец, до Сани, – и эта белизна исходит от стен и потолка. Значит, живой! Но где Рита? Что с ней? – тревога о Рите заслоняет все остальное. – Может, лежит сейчас там, у озера, бездыханная, с темным расплывшимся пятном на груди.
Саня осторожно, чтобы не растревожить затаившуюся внутри боль, сел и опустил ноги на пол. Раскрылась дверь, и в палату вошел в сопровождении медсестры врач – низенький пожилой человек.
– Ну – ну, какие мы шустрые – уже встаем, – неодобрительно покачал он головой, – а зря. Рановато тебе, миленький, вставать. Полежать еще надо, – они вдвоем насильно укладывают сопротивляющегося Саню в постель.
– Рита, где Рита? – вырывается Саня.
– Что? А – а, – доходит до доктора. – Вот почему ты такой прыткий. Успокойся, все у твоей подружки в порядке. Скоро сам ее увидишь. Она каждый день о тебе справляется.
Саня успокоился.
– Что со мной?
– Пустяк! Пулевое ранение в области груди. Тебе, можно сказать, повезло. Пройди пуля чуть ниже, – и все, конец. Зацепила бы сердце. Но все равно полежать недельку – другую придется. И постарайся не делать лишних движений.
Доктор долго осматривал больного, продолжая разговор и изредка сообщая результаты сестре, делающей пометки в карточке. Наконец они ушли, и обессиленный Саня закрыл глаза. Явь, смешанная с кошмарами, приходит к нему во сне. Из полыхнувшего огня выплывает чудовищная зубастая пасть, оледенелая фигурка сидящей на снегу женщины, несущаяся громадными прыжками львица. Ее сметает поднявшаяся до неба гигантская волна, океан пылающей воды, незнакомое звездное небо с двумя маленькими лунами, пляшущие тени жутких чудовищ…
Когда он выкарабкался из кошмарного сна, у кровати сидела Рита. Как после долгой вечности всматривался Саня в родное лицо, обветренное, осунувшееся, отчего кажутся огромными не теряющие своей голубизны глаза. А в глазах тревога, смятение и нежность.
– Рита! – шевелит непослушными губами Саня.
– Лежи, лежи! – шепчет Рита, нежно поглаживая его безвольную руку. – Тебе нельзя шевелиться.
