— Бежим, Паоло!
Но Паоло будто пригвоздило к окошку. Он не шелохнулся даже тогда, когда синьор Джепетто увидел его. Две пары глаз, находясь по разные стороны стены — а она была, как мы знаем, из фисташкового мороженого, — строго смотрели друг на друга. У Паоло душа ушла в пятки, но он не сдвинулся с места. А загадочный синьор Джепетто, похоже, ничуть не испугался; он только что-то сердито крикнул:
— Скуак скуок карапак пик!
Так примерно звучало то, что он произнес. Возглас старика поразил Паоло и Риту. Ну конечно, Зорро тотчас же вскочил и принялся лаять.
— Брик брок караброк пок! — прокричал старик и принялся обеими руками расширять отверстие. В одно мгновение он проделал большое окно и высунулся в него, продолжая кричать на непонятном языке.
— Бежим! — завопил Паоло и попятился назад, не спуская глаз со старика, появившегося в проеме зеленоватой стены и освещенного фонариком Риты.
И тут мальчику показалось, что за толстыми стеклами очков, а затем и на всем лице старика он увидел улыбку… Но размышлять над этим было некогда, и в ту же минуту дети пустились наутек. Они неслись по длинной галерее, увязая в креме, скользя в лужах ликера, чуть не утопая в болотах из мармелада, натыкаясь на стены из бисквита и слоеного теста.
Наконец вдали появился какой-то свет… Вон там внизу… Была уже ночь, но все прожекторы были зажжены и направлены на торт… Паоло торопливо стал разбирать заложенный цукатом выход из торта… Потом швырнул далеко вниз фонарик и закричал:
— Зорро, возьми!
Пес не заставил повторять команду: он с лаем выскочил из торта и помчался вниз по тропинке, чтобы поймать фонарик, — так всегда играли с ним Рита и Паоло. Лучи прожекторов тотчас же устремились за ним, скользя по холму. Внизу поднялся невероятный переполох.
И на этот раз Паоло хорошо придумал. Брат и сестра побежали вниз в ту сторону, которую прожекторы не освещали. Дети скатились прямо под ноги часовых, не заметивших, откуда они появились. Стражники тотчас же набросились на ребят:
— Назад, куда идете!
— Ура! Мы спасены!
— Ой, Паоло! — вдруг воскликнула Рита. — Я потеряла туфлю!
— Где?
— Не знаю. Наверное, когда спускались с горы. Я вернусь за ней.
— Да ты что! Ведь тебя поймают, и тогда все раскроется!
— И торт съедят! Ты прав, лучше пожертвовать туфлей.
Мамы дома не было. Она пришла спустя полчаса, только после того, как Диомед, видя, что марсиане не проявляют никаких враждебных намерений, позволил жителям Трулло выйти из подвалов.
