– Вот спасибо! – обрадовалась Зинька. – Непременно буду прилетать к тебе каждый месяц. До свиданья!
И она полетела и летала целых тридцать дней, а на тридцать первый вернулась и рассказала Старому Воробью всё, что приметила.
И Старый Воробей сказал ей:
– Ну вот, запомни: январь – первый месяц года – начинается с весёлой ёлки у ребят. Солнце с каждым днём понемножечку начинает вставать раньше и ложиться позже. Свету день ото дня прибывает, а мороз всё крепчает. Небо всё в тучах. А когда проглянет солнышко, тебе, синичке, хочется петь. И ты тихонько пробуешь голос: «Зинь-зинь-тю! Зинь-зинь-тю!»
Опять выглянуло солнышко, да такое весёлое, яркое. Оно даже пригрело немножко, с крыш повисли сосульки, и по ним заструилась вода.
«Вот и весна начинается», – решила Зинька. Обрадовалась и запела звонко:
– Зинь-зинь-тан! Зинь-зинь-тан! Скинь кафтан!
– Рано, пташечка, запела, – сказал ей Старый Воробей. – Смотри ещё, сколько морозу будет. Ещё наплачемся.
– Ну да! – не поверила синичка. – Полечу-ка нынче в лес, узнаю, какие там новости.
И полетела.
В лесу ей очень понравилось: такое множество деревьев! Ничего, что все ветки залеплены снегом, а на широких лапах ёлок навалены целые сугробики. Это даже очень красиво. А прыгнешь на ветку – снег так и сыплется и сверкает разноцветными искрами.
Зинька прыгала по веткам, стряхивала с них снег и осматривала кору. Глазок у неё острый, бойкий – ни одной трещинки не пропустит. Зинька тюк острым носиком в трещинку, раздолбит дырочку пошире – и тащит из-под коры какого-нибудь насекомыша-букарашку.
Много насекомышей набивается на зиму под кору – от холода. Зинька вытащит и съест. Так кормится. А сама примечает, что кругом.
Смотрит: лесная мышь из-под снега выскочила. Дрожит, вся взъерошилась.
– Ты чего? – Зинька спрашивает.
– Фу, напугалась! – говорит лесная мышь.
Отдышалась и рассказывает:
– Бегала я в куче хвороста под снегом, да вдруг и провалилась в глубокую яму. А это, оказывается, медведицына берлога. Лежит в ней медведица, и два махоньких новорождённых медвежонка у неё. Хорошо, что они крепко спали, меня не заметили.
Полетела Зинька дальше в лес: дятла встретила, красношапочника.
Подружилась с ним. Он своим крепким гранёным носом большие куски коры ломает, жирных личинок достаёт. Синичке после него тоже кое-что перепадает.
Летает Зинька за дятлом, весёлым колокольчиком звенит по лесу:
– Каждый день всё светлей, всё веселей, всё веселей!
Вдруг зашипело вокруг, побежала по лесу позёмка, загудел лес, и стало в нём темно, как вечером. Откуда ни возьмись, налетел ветер, деревья закачались, полетели сугробики с еловых лап, снег посыпал, завился – началась пурга. Зинька присмирела, сжалась в комочек, а ветер так и рвёт её с ветки, перья ерошит и леденит под ними тельце.
