Петтерсон опустился в кресло. Стараясь, чтобы его голос звучал как можно более равнодушно, он сказал:
— Я тоже так думаю. Это превосходная кандидатура. Я провел тщательное расследование (ложь!). Она вам понравилась?
— Очень, — короткая пауза, затем старая леди нерешительно сказала: — Но она так молода.
Петтерсон так сжал трубку, что побелели пальцы.
— Да… это так. Я тоже немного колебался, прежде чем послать ее к вам… но ее квалификация…
— Мне нравятся другие женщины. Эта девушка не то, что я бы хотела.
«Провал!» — лихорадочно подумал Петтерсон.
— Я все понял, миссис Морели-Джонсон. Я так и сообщу мисс Олдхилл. Подыскать вам другую кандидатуру?
— Я так не говорила, — голос миссис Морели-Джонсон упал почти до шепота, так что Петтерсон вынужден был поплотнее прижать трубку к уху. — Не все так просто. Эта девушка заинтересовала меня. Я знала ее отца… Он был прекрасным музыкантом. Очень жаль, что она так мало знает о нем. Она сказала, что отец был очень разочарован, что у него дочь, а не сын, и потому уделял ей очень мало внимания. Мужчины так жестоки. Вот почему мне хочется рассказать ей больше о ее отце. Как вы помните, она слишком молода. Я часто играла, когда он дирижировал оркестром.
— Я уверен.
Петтерсон немного успокоился.
— Я уверен, она будет в восторге, миссис Морели-Джонсон.
— Я не уверена, что она будет в восторге, но, в любом случае, дочь должна больше знать об отце. Поэтому я решила взять ее с испытательным сроком.
Петтерсон потер подбородок и испустил облегченный вздох.
— Что мне сказать миссис Флеминг? Попросить, чтобы она немного подождала?
— Совершенно необязательно. Сообщите, что я уже взяла себе экономку. Я продержу эту девушку три месяца, и если она не справится с обязанностями, я откажу ей в месте и вновь проконсультируюсь с вами.
Петтерсон еще раз сделал долгий облегченный выдох, затем сказал:
— Я думаю, вы поступили очень мудро. За три месяца вы сумеете точно узнать, подойдет она вам или нет.
— Да… И я так думаю. И огромное вам спасибо, Крис, за помощь. Вы потратили на меня так много вашего личного времени.
— Для меня это удовольствие, — как можно любезнее сказал Петтерсон. — Итак, все хорошо. У меня контракт, который вы должны подписать. Может быть, я навещу вас завтра часов в одиннадцать утра?
— Разумеется! — она захихикала, как школьница, чем заставила Петтерсона недовольно поморщиться. Он вел все дела старой леди вот уже на протяжении четырех лет, и она сидела у него в печенке. «О’кей, — часто говорил он себе, — она стара, так что простим ей некоторые отклонения в психике, но почему она ведет себя, словно звезда экрана? Она совершенно непривлекательна, а здесь еще этот чертов девичий смех!»
