Сарпий с удовольствием расстался бы с горсткой фэрро ради двух-трех шампуров с местными деликатесами... Если бы не пять бугаев, притеснивших к стене лавки худощавую девушку в легком светло-коричневом платье.
- Оставьте.
Пятерка обернулась. Без испуга, без настороженности. Горнцы имели тяжелый нрав и не привыкли к прекословию, особенно если оно исходило от щуплого парня, не по погоде выряженного в смешной плащ золотого цвета, который шевелился точно живой. Переписчик успел заметить на лице девушки выражение не только облегчения, но и...
"Удовлетворения?! - удивился Сарпий. - Да вряд ли. Разве что ее так обрадовала неожиданно подоспевшая помощь?"
Оголенное плечо горнца, поросшее курчавыми рыжими волосами, заслонило девушку. Испачканные копотью мужчины встали теснее. Настроены они были самым решительным образом.
- Эй! А не ты ли тот самый братец, о котором твердила эта сучка? - спросил усатый детина с жиденьким чубом на голове.
Переписчик и глазом не повел. Короткий кивок был горнцу ответом.
- И, стало быть, ты и вправду спасешь ее, а нас... Как там, Украс?
Мужчина, чье тело покрывала сеть шрамов, но шрамов умышленных, нанесенных либо раскаленным прутом, либо чем-то еще, с радостью подсказал:
- Подвесит нас за яйца рядышком с гиенками!
Горнцы рассмеялись.
- Так аль не так? - нахмурился лысый парень, по виду - самый молодой. Он стоял бок о бок с седовласым, на котором кроме набедренной повязки больше ничего не было. Сарпий же отметил только пятого - настоящего великана, ибо представлять какую-никакую опасность мог только он.
Что?!
- возмутилась
ша-эна
. -
Пять ничтожеств, а ты боишься с ними не справиться? После сражения в Тисках Погибели?!
"Даже не надейся, что я прибегну к твоей помощи, тварь", - ответил Переписчик.
- Так что, - повторил лысый, - так аль не так?!
- Не так, - задумчиво бросил Сарпий.
Чубатый обернулся к девушке и скорчил гримасу отчаяния.
- Тю-ю-ю, девка, обломушки! А красноречилась-то как!
- Ажно заслушаесся! - вторил седой.
Девушка сникла. Ее грудь начала вздыматься, и по легким толчкам в стенку
глади
Переписчик почувствовал, что она плачет.
- Уходите. Будет больно, - сказал Сарпий, чувствуя себя полнейшим дураком.
Что крикнул великан, Переписчик не услышал, ибо тот благоразумно отвернулся, но
воздушная гладь
буквально взвизгнула. Заклинание возопило - тревога! Его стенку, прикрывающую Сарпия сзади, будто резануло хирургическим ножом.
