– Ох, и чертовски же мне из-за тебя влетит, знаешь ли, – ворчала она на растянувшееся тело. – Знала ведь, что стрясётся что-нибудь с тобой. Конечно, ты ни в чём не виновата. Просто ты такая, вот и всё. – Она обратилась взором в сторону леса, где, всё отдаляясь, разносились звуки боя. – Хотя не ты же виновата, что мазвеки как раз к твоему посещению задумали контрудар. Тоже верно.
Она присела, облокотившись на поваленный ствол, и вызвала эвакуатор. Если только противник не пустил в ход тяжёлое вооружение, медтранспорт должен прибыть и убыть почти сразу, если он где-то рядом. Не то чтобы они там на борту знакомы с физиологией вейсов, но компьютер-то у них бесспорно есть, а он всё знает.
Связавшись с медиками и сообщив свои координаты, она отключила связь и снова обратилась к подопечной, находящейся в кататонии.
– Хотела увидеть бой? И чего тебе дома не сиделось? Гуляла бы по садикам, кантаты слушала. Так нет ведь! Суёшь свой клюв, куда не надо, куда он культурно и исторически не предназначен. Вот в следующий раз ты уж прислушайся к Природе. Не создана ты для такого. – Дальнобойный снаряд противника перерубил пополам дерево у них над головой. Умеки рассеянно посмотрела на дымящийся срез.
– Вот и я тут трачу на тебя время, ты хоть понимаешь?! Нянчусь тут с чужими учёными, а могла бы делать что-то нужное и полезное!.. Могла бы мазвеков убивать.
* * *
Очнулась она под бледно-зелёным сводом, среди стен, усаженных географическими цветочками. Кто-то соорудил традиционное густо устеленное подушками гнездо прямо посреди большой койки, приспособленной для создания удобства совсем другому типу тела. Стопки простыней были подложены со всех сторон, чтобы поддерживать её ослабленные члены в подобающем, выпрямленном состоянии; ноги были аккуратно убраны под брюшину. Она расправила шею, подняла голову со спины, где она была упокоена в густом оперении между крыльями, и осмотрелась. Ради её удобства явно потрудились.
– Рада, что вы проснулись. – Рядом с кроватью стояла Умеки. – Мне сказали, что вы начали проявлять признаки возвращения к жизни.
Воспоминания потоком нахлынули на Лалелеланг, и вместе с ними вернулась дрожь. Но в комнате было тихо, вид слегка покачивающихся цветов успокаивал. Она вспомнила о своих упражнениях и привела себя в норму. Брови её изысканно изогнулись.
– Теперь я всё вспомнила. Всё. Боюсь, что вместилище моей вины переполнено и мне не удастся соизмерить с этим мои извинения, – продолжила она изысканной, отработанной трелью – своего рода журчащим свистом с тремя явственно различимыми дыхательными паузами. Традиции требовали этого, хотя Лалелеланг и понимала, что стоящая рядом с ней женщина мало чего в этом уразумеет.
