– У нее было что-нибудь в руках?
– Я ничего не заметил.
– Со стола ничего не пропало?
– Мне не пришло в голову проверять, сэр. О столе я не думал, сэр. Я думал о том, что нужно сходить за доктором, хотя и знал, что он уже не поможет.
– Кого вы оставили в комнате, когда вышли?
– Кухарку, сэр, и Молли, сэр, и мисс Элеонору.
– Мисс Мэри с ними не было?
– Нет, сэр.
– Хорошо. У присяжных есть вопросы к этому человеку?
Почтенное собрание тут же пришло в движение.
– Я бы хотел задать несколько вопросов, – воскликнул взбудораженный мужчина с морщинистом лицом, на которого я обратил внимание еще раньше, потому что он беспрестанно ерзал на стуле, как человек, охваченный сильным, но до поры до времени сдерживаемым желанием вмешаться в происходящее.
– Прошу вас, сэр, – ответил ему Томас.
Но когда присяжный замолчал, чтобы набрать побольше воздуха, крупный и определенно чванного склада характера мужчина, сидевший справа от него, воспользовался возможностью, чтобы зычным, властным голосом осведомиться:
– Вы сказали, что провели в этой семье два года. Скажите, вы назвали бы эту семью сплоченной?
– Сплоченной?
– Или, скажем, дружной… Они любили друг друга?
И присяжный поднял очень длинную и тяжелую цепочку от часов, которая висела у него на поясе, словно она не меньше его самого имела права на уместный и обдуманный ответ.
Дворецкий, возможно, впечатленный его манерами, беспокойно посмотрел по сторонам.
– Да, сэр, насколько мне известно.
– Леди были близки с дядей?
– О да, сэр.
– И друг с другом?
– Полагаю, да. Не мне судить.
– Полагаете, да. У вас есть причины думать иначе?
И он крепко намотал цепочку на пальцы, как будто усиливая ее внимание, одновременно со своим.
Томас на миг заколебался. Но как только его собеседник собрался повторить вопрос, принял официальный вид и ответил:
– Нет, сэр.
Присяжный, несмотря на всю самоуверенность, похоже, проникся уважением к сдержанности слуги, который отказался оглашать свое мнение на подобные материи, и, с самодовольным видом откинувшись на спинку стула, взмахом руки дал понять, что больше ему сказать нечего.
В тот же миг упомянутый выше маленький нервный человечек соскользнул на краешек стула и спросил, на этот раз без колебаний:
– В какое время вы открыли дверь в дом сегодня утром?
– Примерно в шесть, сэр.
– Мог ли кто-либо после этого покинуть дом незаметно для вас?
Томас в некоторой тревоге покосился на остальных слуг, но ответил уверенно и, похоже, откровенно:
