И они запели хором:
Гуси, гуси!
Га-га-га.
Есть хотите?
Да, да, да.
Ну летите!
Нам нельзя:
Серый волк под горой
Не пускает нас домой…
Русская песенка прозвучала на африканском берегу так славно, что, глядя на своих деток, Фатима даже всплакнула от умиления.
– Какая ты молодец, Мари, ты даришь им целую страну!
– Да, я дарю им Россию, авось, пригодится. Ты знаешь, у нас, у русских, авось – самое главное слово. – И она объяснила Фатиме по-арабски, что значит «авось».
– По-арабски тоже есть такое слово: рубпама.
– А я и не знала. Видишь, как полезно рано вставать. Не зря говорят русские: «Кто рано встает, тому Бог дает».
– У нас тоже так говорят: «Кто рано встает, тому не баран, а барашка», значит, – овца с приплодом.
– Ну вот и обменялись! – засмеялась Мария. – Бери своих красавцев! – Она сгребла мальчишек в охапку и передала их с рук на руки. – А я прокачусь в Бизерту!
– Доброго пути!
С утра Мария обычно ограничивалась чашечкой кофе. На этот раз ей составила компанию старшая жена господина Хаджибека Хадижа, а Фатима занялась детьми. Они расположились на открытой террасе, еще источавшей освежающую прохладу, накопленную за ночь в темно-серых пористых камнях, из которых был сложен дом и все прилегающие постройки. Хадижа пообещала сварить «настоящий берберский кофе».
– Я сделаю так, как моя мама, – сказала она, отправляясь на кухню, и скоро прикатила кованый железный столик с жаровней, полной раскаленных углей в песке, прямо на них поставила турку с кофе, который предстояло сварить.
Аромат пошел одурманивающий. В известный ей момент Хадижа сняла турку с углей и разлила кофе по крохотным чашечкам – одну церемонно подала Марии, вторую поставила на стол перед собой. Откатила жаровню с углями подальше, чтобы не доставал жар, села на стул с высокой спинкой.
– Какой душистый! Я не припомню такого душистого кофе! – сладострастно прикрывая веки, похвалила хозяйку Мария, потянула трепетными ноздрями ароматное облачко над кофейной чашечкой. – О-о-о!
Хозяйка была счастлива.
– Да, – сказала Хадижа польщенно, – и Хаджибек любит мой кофе. Хотя Фатима тоже делает хорошо, – добавила она великодушно.
Мария сидела лицом к морю, к полуразрушенным термам римского императора Антония Пия, а Хадижа могла любоваться лиловато-серыми отрогами Берегового Атласа, и в то же время перед ее глазами были сад у дома с его вечнозелеными кустами олеандра, красными розами, чешуйчатыми стволами финиковых пальм и белая известняковая дорога, ведущая к парадному подъезду.
