«Последний день в Могилеве, – записал 8 марта Николай в дневнике. – В 10 часов подписал прощальный приказ по армиям. В 10.30 пошел в дом дежурства, где простился со всеми чинами штаба и управлений. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка – сердце у меня чуть не разорвалось!»
Великий князь Александр Михайлович присутствовал во время прощания: «Ники благодарит штаб и просит всех продолжить работу «с прежними усердием и жертвенностью». Он просит всех забыть вражду, служить России и вести нашу армию к победе… Мы кричим «ура», как никогда еще не кричали за последние двадцать три года. Старые генералы плачут. Еще мгновение – и кто-нибудь выступит вперед и станет молить Ники изменить принятое им решение. Но напрасно: самодержец всероссийский не берет своих слов обратно!»
Несколько раз в те дни был момент, когда казалось, что ход событий можно повернуть в другую сторону. Но все эти возможности были упущены, и наконец события приобретают характер неостановимый, как сход снежной лавины. Февральская революция практически всей страной была воспринята как очевидное благо. Временное правительство приняло законы давно назревшие и совершенно необходимые. Но не справилось с управлением страной. Впрочем, а кто бы справился? А уж то, что последовало потом. И уже многие вспоминали царский режим как время счастливое и прекрасное.
«В 12 часов приехал к мама в вагон, – записал в дневнике Николай II, – позавтракал с ней и ее свитой и остался сидеть с ней до 4.30. В 4.45 уехал из Могилева, трогательная толпа провожала. Четыре члена Думы сопутствуют в моем поезде. Поехал на Оршу и Витебск. Погода морозная и ветреная. Тяжело, больно и тоскливо».
Это последнее путешествие Николая в его собственном поезде. Но и здесь он уже не хозяин. Фактически он под арестом. За ним присматривают депутаты Думы. Поезд императора прибыл в Царское Село утром. Ни на кого не глядя, Николай прошел по перрону и сел в автомобиль.
«В поезде с государем ехало много лиц, – вспоминал начальник охраны Александровского дворца полковник Кобылинский. – Когда государь вышел из вагона, эти лица посыпались на перрон и стали быстро-быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам, видимо проникнутые чувством страха, что их узнают».
У въезда во дворец дежурный офицер скомандовал:
– Открыть ворота бывшему царю.
«Скоро и благополучно прибыл в Царское Село, – записал 9 марта Николай II. – Но, Боже, какая разница, на улице и кругом дворца, внутри парка часовые, а внутри подъезда какие-то прапорщики! Пошел наверх и там увидел душку Аликс и дорогих детей. Она выглядела бодрой и здоровой, а они все лежали в темной комнате. Но самочувствие у всех хорошее, кроме Марии, у которой корь недавно началась. Погулял с Валей Долгоруковым и поработал с ним в садике, так как дальше выходить нельзя!»
