Алексеев был талантливым офицером, но не скромным. Он видел, что немецкому генералу Гинденбургу подчиняется вся страна, а его полномочия ограниченны. На каждый шаг он должен испрашивать у императора дозволения… Хотя в реальности Алексеев располагал огромной властью.
«Расходы на войну производились из так называемого «Военного фонда», – рассказывал генерал Антон Иванович Деникин. – В Ставке расходование его находилось в полном и бесконтрольном (по вопросу целесообразности) ведении начальника штаба Верховного главнокомандующего, который устанавливал отправные данные своими приказами и утверждением смет и штатов».
Правда, генерал Алексеев первым и осознал, какую ошибку совершил, и после Октября попытался вооруженным путем восстановить монархию – уехал на юг и стал создавать белую армию для борьбы против большевиков.
Для поездки в Псков к императору делегировали двоих. Василия Витальевича Шульгина, известного журналиста крайне правых убеждений, и крупного промышленника и лидера партии «Союз 17 октября» Александра Ивановича Гучкова. Как руководитель Центрального военно-промышленного комитета Гучков занимался снабжением действующей армии боеприпасами.
Из Таврического дворца они приехали на Фурштатскую улицу, где была квартира Гучкова, и составили текст манифеста об отречении императора. Потом поехали в министерство. По прямому проводу позвонили в Псков, сообщили, что приезжают. В три часа дня уехали из Петрограда на экстренном поезде – паровоз и один вагон. Сопровождали их всего пятеро солдат с красными бантами на шинелях.
Шульгин и Гучков были монархистами, которые пришли к выводу о необходимости низложения Николая II. Настроенный весьма решительно, Гучков был готов захватить императорский поезд и принудить императора к отречению. «Гучков не исключал и самых крайних форм устранения царя в форме убийства», – вспоминал Павел Милюков.
Вечером 2 марта они прибыли к Николаю II. Он понял: у него нет выхода. За отказ придется заплатить своей жизнью. А что станет с его семьей? Ночью он подписал манифест об отречении от престола в пользу сына Алексея. Пометил в дневнике: «Передал Гучкову и Шульгину подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!»
Подумав, Николай изменил свою волю. Считая, что больному неизлечимой гемофилией Алексею не быть императором, отрекся от престола от собственного имени и от имени своего неизлечимо больного сына – в пользу младшего брата Михаила: «Не желая расставаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол Государства Российского».
