— Кажется, он судостроитель? Я видел его фото в «Форбсе».
— Он ненавидел живопись маслом. Сливки или лимон?
— Пожалуйста, без добавок.
Она подала мне чашку.
— Портрет был выполнен в прошлом году. По-моему, замечательное сходство.
— Он симпатичный мужчина.
Она кивнула.
— Поверите ли, что ему за шестьдесят? Он всегда выглядел на десять лет моложе людей своего возраста. Его солнце благоприятствует Юпитеру, очень полезный аспект.
Я пропустил ее «мумбо-джумбо» мимо ушей и сказал, что он похож на просоленного морского капитана из пиратских фильмов, которые я смотрел в детстве.
— Совершенно верно. Когда я была в колледже, все девочки в общежитии думали, что он Кларк Гэйбл.
Я попробовал чай. По вкусу он напоминал сок чуть забродившего персика.
— Мой брат знал одну девушку по фамилии Круземарк, когда учился в Принстоне, — заметил я. — Она приехала в Уэллсли и предсказала ему судьбу на выпускном балу.
— Наверное, то была моя сестра, Маргарет, — сказала она. — Я Миллисент. Мы близнецы. В нашей семье она — черная колдунья, а я — белая.
Тут я понял, что чувствует человек, сначала нашедший, а затем потерявший миллион долларов.
— А ваша сестра живет здесь, в Нью-Йорке? — беззаботно спросил я, уже зная ответ.
— Боже, нет. Мэгги уехала в Париж больше десяти лет назад. Я не видела ее целую вечность. А как звать вашего брата?
Вся моя шарада лопнула как мыльный пузырь.
— Джек, — сказал я.
— Не помню, чтобы Мэгги хоть раз упоминала какого-нибудь Джека. Впрочем, тогда в ее жизни было множество молодых людей. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. — Она потянулась к кожаному блокноту и подставке для карандашей, находящимся на столе. — Чтобы я смогла начертить вашу карту.
— Валяйте. — Я выбил из пачки сигарету и сунул ее в рот.
Миллисент Круземарк помахала перед лицом ладонью, как женщина, дающая ногтям просохнуть.
— Пожалуйста, не надо. У меня аллергия на дым.
— Конечно. — Я спрятал сигарету за ухо.
— Вы родились 2 июня 1920 года, — начала она. — Я уже знаю о вас кое-что только из этого единственного факта.
— Расскажите мне все, что знаете.
Миллисент Круземарк уставилась на меня своим хищным взглядом.
— Я знаю, что вы прирожденный актер, — сказала она. — Играть роли удается вам легко. Вы меняете лица инстинктивно, подобно хамелеону, меняющему цвет. Хотя вы глубоко озабочены тем, чтобы открыть правду, ложь слетает с ваших губ без колебаний.
— Довольно хорошо. Продолжайте.
— Я бы сказала, что зачастую вы оказываетесь жертвой своих сомнений, «как мог я это сделать?» — вот вопрос, который постоянно задаете себе вы. Жестокость дается вам легко, но вы находите непостижимой свою способность причинять боль другим. С одной стороны, вы методичны и настойчивы, но в то же время очень полагаетесь на интуицию. — Она улыбнулась. — Что касается женщин, то вы предпочитаете молодых и темнокожих.
