— Думаю, недели две. На всякий случай отрабатываем вариант на месяц. Успеют разобраться в обстановке, выбрать места для баз, нащупают надежных людей. А там и забросим основные силы, попутно закинем продовольствие.
Контр-адмирал напомнил Визгину, что в большом и малом нужна строгая конспирация. Разжечь войну в далеком немецком тылу, на норвежских землях, архиважно. И немцы перестанут чувствовать себя там спокойно, и силы им придется дробить, держать охрану и по побережью и в глубине материка. И норвежцы станут чувствовать себя увереннее.
Командующий прошелся по кабинету, чуть постоял в раздумье перед картой и продолжал:
— Помочь надо тем, кто взялся там за оружие. Непременно найдите отряд Ларсена и установите с ним контакт. Они наверняка нуждаются в нашем содействии. В нашей операции и в совместных делах с норвежцами кроме военного выигрыша большой политический смысл. Но главное — конспирация и конспирация! Раскроетесь раньше срока — пострадает дело. Пусть наши люди не забывают и о другом важном моменте. Норвегия с нами не воюет. Отношение к населению должно быть самое доброжелательное.
Согласие на операцию Визгин получил.
Так в конце сентября сорок первого года отправилась через море в дальний поиск в Норвегию первая большая группа разведчиков.
Руководил операцией старший лейтенант Кудрявцев. Ему тридцать лет. Родился в Москве, там, в столице, на Спартаковской живет мать Людмила Анатольевна, а семья уехала из Заполярья в эвакуацию и остановилась в московской квартире на Семеновской.
Еще во флотском училище связи его рекомендовали в разведку, как окончил училище, сразу и определился.
Политрук группы Ершов Алексей Борисович приехал из Мурманска, привез с собой четверых норвежцев, все они после захвата их родины фашистами покинули свои дома, стали политэмигрантами, а потом попросили дать им оружие для войны против арийской нечисти.
Кудрявцев роста выше среднего, сухопар и жилист. Собеседник он активный, умеет подключиться к любому разговору.
Идет он в первую боевую операцию. За три месяца войны его ни разу не посылали ни с отрядом, ни с мелкими поисковыми группами, а тут сразу испытание походом в дальний тыл врага, высадка на чужой, никогда им не виденный берег.
Больше половины группы — норвежцы. Почти все они жили под Мурманском уже больше года. Когда немецкие войска весной 1940 года высадились в Норвегии, захватили Нарвик, многие из норвежцев покинули родину. Некоторые ушли в Англию, другие махнули через Варангер-фьорд на советскую землю, просили дать им оружие, позволить ходить через море к своим родным берегам, там наводить страх на оккупантов, разжигать пламя партизанской войны. В Норвегии, как и в других странах, рождалось и крепло сопротивление захватчикам. Эти ребята — выходцы из Финмаркена и Тромсё — торопились поскорее попасть к отчим домам, принести своим друзьям и близким веру в неминуемое освобождение от фашизма.
