– Не знаю, – подумав, ответил он. – В судьбу, наверное, верю. Мне одно время все снился такой странный сон – про поезд-призрак. Будто он приезжает за мной, чтобы увезти в царство мертвых. Или, наоборот, в то место, где все живы, где Катастрофы не было и все осталось, как прежде. Правда, потом это прошло, теперь поезд мне больше не снится. Но мне кажется, после смерти что-то есть, – не может не быть.
– А ты? – Айрон в упор взглянул на Литвина.
– Я – агностик, – сухо сказал тот.
– Это как?
– Я думаю, мы не можем доказать ни факт существования бога, ни его отсутствия. Поэтому и спорить бессмысленно.
– Интересная у нас компания. Один верит в нечистую силу, другой – в судьбу, третий вообще ни во что не верит. Интересно, кого из нас тамошние призраки сожрут первым? – хрипло рассмеялся Айрон, но никто не подхватил этот смех.
Крот вспомнил: когда говорили про ведьму, Айрон был серьезен – единственный из всех.
– Вот что мне странно, – продолжал Айрон, помешивая тлеющие угли, – из шталкеров, ну, из сталкеров Рейха никто сюда не спешит. Казалось бы, они там, завернутые на всяких авантюрах, должны быть в первых рядах. Проект «Аненербе» и все такое. Не знают? Скорее, не сочли нужным.
– Кстати о призраках, – вмешался местный, слушавший их, – вот на Рязанке рассказывают, что к ним приходят с той стороны, где Выхино, и стучат в герму.
– Кто приходит? Выхинский маньяк с топором?
– Да кто ж их разберет? Рязанские ведь трусят, ни разу не открыли. А только вот по ночам то и дело приходят к ним и стучат. Особенно в полнолуние.
– Там, дальше, ведь уже Люберцы? Может, там тоже выжившие есть? Там и станции метро проектировали, только достроить вроде не успели до Катастрофы.
– Вполне возможно. В бункере где-нибудь могут жить.
Крот смотрел на собравшихся, и его одолевали странные мысли. Завтра он с этими, по сути, почти незнакомыми людьми собирается идти на опасное дело. А чего от них ждать – непонятно. Даже если много времени провел рядом с человеком, и то не всегда знаешь, как он поведет себя в критический момент – бросит тебя трусливо или будет спасать, рискуя собой. А с этими людьми его редко судьба сводила – за исключением Айрона, к которому он испытывал необъяснимую симпатию. К остальным, честно говоря, он ничего подобного не чувствовал – ну, разве что к рыженькой. Но деваться было уже некуда, отступать поздно. Ему показалось, что этот странный разговор о вере Айрон тоже затеял не просто так, – наверное, и ему хотелось чуть лучше узнать людей, рядом с которыми, возможно, завтра придется умирать.
