— Ленк, ты только на меня не обижайся, ладно? В квартиру я пойду один. На всякий случай. — Заметив, как горестно полыхнули в темноте глаза девушки, он заговорил еще нежнее и мягче: — Понимаешь, Ленок, нет никаких привидений. Нет — и все. А если в комнате Ауэрштадта кто-то все же воет, то это — люди. Так что посиди пока с Савельевым здесь. Ну-ка, подавайте ключи от подъезда, — обратился он к пенсионеру. — Вы мне в квартире тоже не нужны. Останетесь в машине с сержантом.
Несчастные глаза Лены Тарабриной взывали к жалости и состраданию.
Кругляк отчаянно зашептал ей на ухо:
— Умоляю тебя, Ленок, не злись. Клянусь, если там привидения или полтергейст какой, я за тобой мухой прилечу. Веришь, нет? То есть не мухой — пулей! Чтобы ты все могла своими глазами увидеть и лично на барабашек и прочую чертовщину полюбоваться. Я ведь не из вредности говорю, а для пользы дела. Нужно же и за двором понаблюдать — мало ли что.
Лена грустно кивнула и, отвернувшись от Кругляка, стала варежкой протирать запотевшее стекло. Если Игорь прав и в комнате швейцара люди, то... Дверь «Жигулей» хлопнула и Кругляк, чуть пригнувшись, зарысил к дому.
Лена придала лицу решительное выражение и грозно посмотрела на Савельева:
— Слышали, что сказал старший лейтенант? Всякое может случиться. Если что — из машины ни ногой. Я сама разберусь, ясно?
— Нашла, — раздался едва слышный, похожий на дуновение ветра шепот Ольги. Она забралась под стол и туда же утащила фонарь, поэтому в комнате снова установилась почти непроглядная темень — лишь ножки стола подсвечивались снизу призрачным, белесым светом.
Вот и хорошо, подумал Аристарх. Это его «хорошо» относилось ко всему сразу — к тому, что в комнате темно и не видно безобразия поруганного жилья, и к тому, что уже можно возвращаться к машине, ну и, разумеется, к тому, что Ольга нашла наконец то, что искала. Он был доволен, и напряжение, снедавшее его душу в течение последнего часа, стало отступать. Аристарх приблизился к столу и помог Ольге встать на ноги. Коснувшись ее плеча рукой, он ощутил исходивший от нее трепет и понял, до какой степени спутница взволнована. Приблизив к ее лицу губы, он еле слышно прошептал, не заметив, как неожиданно для себя самого перешел на «ты»:
— Нашла — и слава Богу. Надо отсюда убираться, и побыстрее.
Взяв девушку за руку, Аристарх потянул ее к двери, выходившей во двор. Приблизив ухо к дверной створке, он замер и стал вслушиваться, как гидроакустик на подводной лодке вслушивается в безмерное пространство океана, пытаясь определить на слух, не затаилась ли где опасность.
