Меняйленко настолько углубился в беседу с молодым человеком, что не заметил, как к нему со спины подошли трое.
— Эй, мужик, — сказал один из них, положив на округлое плечо администратора мощную длань. — Мы за тобой уже давно сечем. Ты чего, в натуре, роешь под Васеньку? Не видишь что ли — человек в горе?
— Вижу, — спокойно ответил Меняйленко, поворачиваясь к троице лицом и брезгливым жестом сбрасывая с лацкана своего английского пальто вцепившиеся в него грубые пальцы. — Я утешать его приехал. Лично. Вижу, скорбит милый, я же не мог пройти мимо. Я вообще утешитель по натуре. Профессиональный. И вас могу утешить, если вы станете слишком предаваться чувствам.
— Так-так, — протянул крупный мужчина, одетый, не по годам, в модную куртку «пилот», поворачиваясь прямоугольным лицом к своим приятелям, одетым в точно такие же куртки — но по возрасту. — Мужик изображает из себя крутого. К Васеньке пристает, а у него еще постелька не простыла — после Сенечки-то. Ты откуда, мужик? Из конторы «ритуальных услуг» — или тоже из этих? Из педро? Рано ухаживать начал. Дай мальчику сперва Сеню похоронить, а потом ухаживай.
Меняйленко полез в карман пальто и протянул высокому карточку с золотым обрезом.
— Я вот откуда. Комментарии, надеюсь, излишни? А вот откуда вы, мы попытаемся выяснить. Вы, случайно, не гвардия Адмони? Иллариона Вахтанговича? Помнится, он приглашал меня в свой клуб. Провести вечерок. Передайте ему, что я обязательно буду — хотя бы для того, чтобы обсудить с ним манеры его ландскнехтов.
Прямоугольное лицо высокого пошло пятнами. Молодые люди, находившиеся у него на флангах, сразу же подтянулись и, насколько им позволяли уже обозначившиеся под одеждой животики, изобразили подобие выправки кремлевских курсантов.
— Извиняемся, — сказал высокий, преданно выпучивая глаза на администратора. — Мы все извиняемся, Александр Тимофеевич.
— Хамить не надо, — сказал Меняйленко, натягивая перчатки. — Ваша служба предполагает доброе отношение к каждому прохожему, доброе и вежливое — иначе вы распугаете покупателей вашего живого товара. У вас доходы упадут, как вы не понимаете? На вас, впрочем, мне наплевать, а вот что скажет Адмони? Как вы с ним будете объясняться?
Джентльмены в куртках замялись.
— Сегодня никаких доходов не предвидится, господин Меняйленко. Девушки решили не выходить на работу. Все до единой. Объявили траур по трагически ушедшему из жизни нашему Сенечке.
