Паша же больше походил на камень — шершавый, теплый и надежный. И такой же немногословный и сдержанный. Даже фамилия у него была подходящая. Именно из таких вот камней складывают пресловутую стену. За ней, как считается, женщине очень удобно и приятно находиться: чистить, к примеру, перышки, воспитывать детей и вести хозяйство.
При всем том события, в центре которых невольно оказалась Ольга, доказывали обратное. Надежный, как каменная стена, Паша оставил ее, а подобный голливудской звезде Собилло последние дни следовал за ней, как приклеенный, не отпуская от себя ни на шаг. Что это было с его стороны? Легкое увлечение? Прихоть? Или сама любовь? При этой мысли Ольга незаметно постучала по деревянному стулу, на котором сидела, чтобы не сглазить. Хотя к новому большому чувству она не была готова, но чувствовала, как ее существо уже раскрывается, и рука умелого садовника могла бы помочь этому цветку...
Ольга снова направилась в кабинку таксофона и — о чудо! — услышала, наконец, в трубке голос Арманда Грантовича.
— Ты где это пропадаешь? — сурово вопрошал ее начальник. — Мы с ума сходим — ждем не дождемся от тебя обещанных статеек. Хотя бы нескольких строк. Сразу надо было позвонить в редакцию — в первый же день после приезда.
— Да тут такое началось, что у меня ни минуточки свободного времени в запасе, — сказала, будто оправдываясь, Ольга. Потом, правда, она решила, что вины за ней нет, и перешла в наступление: — А вы тоже хороши. Забыли, что позвонить в Москву из другого города — это проблема. Слушайте теперь меня внимательно, я диктовать буду. И так уже рука отсохла монеты в приемник бросать.
И она, не отвлекаясь, застрочила как из автомата, рассказывая о первозванских событиях последних дней. В трубке слышно только было, как шуршали страницы блокнота, которые переворачивал редактор. Ольга диктовала четко и ясно, как по писаному, хотя перед ней никаких заметок, кроме начерно набросанного на клочке бумаги плана, не было.
Когда Ольга закончила свою не без волнения произнесенную речь — как никак, это был ее первый большой репортаж — ответом ей было молчание. Казалось, редактор раздумывал перед вынесением приговора: сразу ли завернуть материал или немного помучить автора перед тем, как его отвергнуть. Ольга ждала — как говорится, приговоренному не след торопить исполнение казни.
— Девочка моя, — произнес наконец редактор. — У тебя же получился грандиозный репортаж! Но что же за этим последует? — Уже другим, деловым голосом осведомился он. — Надо же дать понять читателю, какого черта этот старый хрен Ауэрштадт слямзил «Этюд»?
