Это могло бы
быть продвижение по службе.
(Пауза.) Честно сказать, с работой, которую мне доверили, невозможно продвижение. Не хватает размаха. Мне бы хотелось заниматься пациентами… напрямую. Я думал о разных предложениях, знаете, о предложениях, нацеленных на конструктиный подход, прогрессивный! О пациентах… и, держитесь, я вам сказал, все эти предложения я послал в кабинет. До сегодняшнего дня — никаких новостей. Но очень возможно, что… из-за моих предложений, уже может быть повышение зарплаты! Кстати, я хотел бы вас спросить… эти маленькие проекты, знаете? Те, которые я послал в кабинет, туда ли их надо было адресовать, или их надо было бы передать кому-то в собственные руки? Да, но в таком случае… кому?
Мисс Каттс смотрит на часы и встаёт.
Каттс: Извините меня, пожалуйста. Кажется, что меня ждут.
Она направляется к двери. Ламб к ней присоединяется.
Ламб: Чтобы быть совершенно откровенным… здесь вы мой единственный друг. У меня такое впечатление, что я не могу… контактировать… с кем-либо другим. Не знаю почему. В конце концов, мы все на одном и том же корабле. Вы не того же мнения?
Они оба уходят.
Сцена 3
Кабинет Рута
Свет нарастает. Рут и Гиббс в том же самом положении, что только что.
Рут,важно: Ну и как себя чувствует 6459-й?
Гиббс: Она родила сына, господин директор.
Пауза.
Рут: Она… Что?
Гиббс: Родила, господин директор.
Рут: Кого?
Гиббс: Сына, господин директор:
Пауза.
Рут: В этот раз, Гиббс, вы перешли все границы.
Гиббс: Не я, господин директор, я вас уверяю.
Рут наклоняется над столом.
Рут: Она родила?
Гиббс: Да, господин директор.
Рут: Ребёнка?
Гиббс: Да, господин директор.
Рут: В наших стенах?
Гиббс: На четвёртом этаже, господин директор.
Рут поднимается, наклоняется к Гиббсу, хочет говорить, не может говорить, поворачивается, обходит стол и тяжело шагает по комнате.
Рут: Пол?
Гиббс: Мужской.
Рут опускается на диван.
Рут: Мне подарили сегодня утром рождественский подарок! Я на самом деле получил рождественский подарок! (Он достаёт из кармана свои очки, одевает их и смотрит на Гиббса.) Я ошеломлён. Уничтожен. Полностью раздавлен! Этого никогда ещё здесь не было. Никогда! В течение всей моей работы здесь… В течение всей работы здесь моего предшественника…и даже раньше него, я в этом уверен. Столько лет прошло, сколько зим, в старании наладить функционирование такого непрочного учреждения, как в своей концепции, так и в осуществлении, такого непрочного как граница между осуществлением мечты и её крахом, я говорю не только о мечте одного человека, а особенно о мечте общественной… и о традиции, об идеале… о понятии так возвышенно сплетённом участия между тем, кого лечат и тем кто лечит… чтобы постараться поддержать это устойчивое равновесие, такое устойчивое, более устойчивое, чем… бесконечно…бесконечно более устойчивое. Год за годом, и механика такая чистая, такая тонкая как паутина, что малейшее дуновение…, дуновение… пёрышка может всё привести к полнейшему хаосу, к позору… к смерти, к крушению всех наших надежд. Боже милостивый.
