Ее глаза наполнились слезами, лицо исказилось от муки. Она взяла руку Эшендена.
- Я знаю, сердце у вас доброе. Вы просто не подумали, и больше мы о ней говорить не будем. У вас есть воображение. Вы очень чутки. Я знаю. Вы распорядитесь, чтобы яйца вам приготовили так же, как мне, правда?
- Конечно, - сказал Эшенден.
После этого он каждое утро завтракал яйцами всмятку. Официант говорил: "Monsieur aime les oeufs bouill s" (Мосье любит вареные яйца - фр.). По окончании недели они вернулись в Лондон. От Парижа До Кале он держал Анастасию Александровну в объятиях, а ее голова покоилась у него на плече -что повторилось и от Дувра до Лондона. Он прикинул, что от Нью-Йорка до Сан-Франциско поезд идет пять дней. Когда они вышли на перрон вокзала Виктории и остановились в ожидании извозчика, она поглядела на него круглыми, сияющими и чуть выпученными глазами.
- Мы чудесно провели время, правда? - сказала она.
- Чудесно.
- Я решаюсь. Эксперимент себя оправдал. Я готова выйти за вас замуж, когда вы пожелаете.
Но Эшендену представилось, как он каждое утро до конца жизни ест яйца всмятку. Когда он усадил ее в кеб, то сделал знак другому извозчику, поехал в контору "Кунарда" и взял билет на первый же пароход, отплывавший в Америку. Ни один иммигрант, отправившийся на поиски воли и новой жизни, не смотрел на Статую Свободы с такой ликующей благодарностью, как Эшенден в то ясное, солнечное утро, когда его пароход вошел в порт Нью-Йорка.
С тех пор миновали годы, и Эшенден больше не виделся с Анастасией Александровной. Он знал, что с началом революции в марте они с Владимиром Семеновичем уехали в Россию. Они могли оказаться полезными ему, а Владимир Семенович как-никак был обязан ему жизнью, и он решил написать Анастасии Александровне письмо с вопросом, может ли он навестить ее.
Когда Эшенден сошел в ресторан ко второму завтраку, он чувствовал себя несколько отдохнувшим. Мистер Харрингтон уже ждал его. Они сели за столик и начали есть то, что ставили перед ними.
- Попросите официанта подать нам хлеба, - сказал мистер Харрингтон.
- Хлеба? - повторил Эшенден. - Хлеба нет.
- Но я не могу есть без хлеба, - сказал мистер Харрингтон.
- Боюсь, вам придется обходиться без него. Здесь нет ни хлеба, ни масла, ни сахара, ни яиц, ни картофеля. Только мясо, рыба и зеленые овощи.
У мистера Харрингтона отвисла челюсть.
- Но это же как на войне! - сказал он.
- Во всяком случае, очень похоже. На момент мистер Харрингтон онемел. Затем он сказал:
