Нет, он не предложит им посмотреть — ему нечем больше предлагать. И говорить о том, насколько опасно входить в преднамеренно открытые двери, старый Барчи тоже не будет. Потому что нечем ему говорить. Да и незачем, его все равно никто не стал бы слушать. Слишком сильно воины Клана Заката презирают ничтожных, чтобы бояться пустого проема ворот.
Когда Тун Хар выбрал два десятка смельчаков, получивших право первыми въехать в открытые ворота и убедиться, что угрозы нет, Шен Ро лишь хмыкнул — это был один из немногих звуков, оставшихся ему. Два десятка бравых воинов, отличных седоков, храбрецов, не познавших страха? Или два десятка кожаных мешков с костями, разбросанных по равнине?
Двадцать шаргов с гиканьем и улюлюканьем помчались к городу под подбадривающие крики соплеменников и веселый перестук походных барабанов. Вдоль рвов к крепостной стене, а потом вдоль нее — навстречу друг другу, Говорят, стрела боится смельчака, но ни одной стрелы вообще не вырвалось из-за покинутых стен. Два круга по равнине, окутанной высокой, в половину роста человека, желтой травой. Два круга вдоль неширокой дороги, нерешительно вползающей в пустой проем осиротевших ворот. И лишь два трупа ничтожных, висевших на веревках вместо створок, провожали широкими улыбками ловивших кураж воинов.
На третьем кругу половина храбрецов ворвалась внутрь и исчезла в сером провале улиц. А еще через несколько ударов сердца вслед умчался и оставшийся десяток, боясь не успеть к славе, опоздать на встречу с врагами. Ветер не донес ни звука, ни крика, но Шен Ро не нужно было слушать, чтобы представить лучников, посылающих стрелы в лошадей, во всадников, в распахнутые в веселом крике рты и в светящиеся радостью глаза. Никто не выехал обратно. Серый пищевод города проглотил отчаянных храбрецов, не выплюнув даже костей.
Тун Хар был опытен и рачителен. Он ценил жизни своих соплеменников, по крайней мере, до тех пор, пока это не мешало ему выполнять поставленные задачи. Не дождавшись возвращения смельчаков, он без колебаний отправил еще сотню — вперед, только вперед. В этот раз воины медленным шагом подъехали к безмолвным укреплениям, и, не обращая внимания на открытые ворота, повисли на стенах, крючьями и веревками открывая себе путь наверх. Сопротивления не было, ни стрел, ни арбалетных болтов, только пустота и тишина.
Лишь после того, как последний Рорка взобрался на стену, плотным покрывалом рухнули вражеские стрелы, забирая жизни одних и рождая радость в глазах других. Если есть в городе защитники, значит будет бой, а что может быть прекраснее схватки с врагом? Командир сотни, окинув взглядом открывшийся ему со стены вид, подал сигнал к атаке прежде, чем жгучее жало одной из стрел отправило его в холодные объятия смерти. Тун Хар верил своим воинам, как те верили ему — только так можно идти к победе. И он приказал выдвигаться основным силам.
