Я погасил свет в кабинете-ротонде, боясь, что Тентен снизу заметит мой силуэт. А вдруг ему была когда-то знакома квартира Рокруа, и вид моей фигуры в окне всколыхнет в его памяти кое-какие подробности, в частности существование некоего Жана Деккера. Впрочем, накануне вечером он не задал мне никаких конкретных вопросов. С него было довольно, что он смутно припомнил мое лицо. По сути дела, для него было важно одно - иметь возможность поговорить с кем-нибудь о Жорже Майо.
Майо умер за несколько месяцев до Рокруа, и о его смерти я также узнал в Лондоне, в магазинчике возле Монпелье-сквер, где я часто просматривал французские газеты. Заметка строчек в пятнадцать. Редакция не сочла даже нужным поместить его фотографию. Да и с какой стати? Майо уже давно расстался с кинематографом. В три часа ночи он рухнул на тротуар на авеню Монтеня, "выйдя из бара", если верить газетной заметке. Какой-то прохожий пытался помочь ему встать, а потом вызвал "скорую". В ту пору эти две смерти, случившиеся почти одновременно, не заставили меня ни о чем задуматься. Как и слова извинения, которые Майо нашел в себе силы пробормотать, обращаясь к прохожему, который пришел ему на помощь: "Мой бедный друг, я старею".
Половина первого ночи. Те, внизу, погасили юпитеры и теперь складывали свой реквизит в грузовик, стоявший чуть поодаль на улице Курсель. Я выждал минут десять и спустился по лестнице вниз. Я не хотел, чтобы Тентен Карпантьери видел, что я выхожу из этого дома. Приоткрыв дверь, я выскользнул на улицу. Теперь участники съемочной группы толпились у входа в пагоду, но они стояли ко мне спиной. Я торопливо пересек улицу и с безмятежным видом зашагал по тротуару.
Карпантьери сидел за тем же столиком, за каким мы сидели с ним накануне вечером. На нем была голубая рубашка с закатанными рукавами. Лицо лоснилось от пота. Он мне улыбнулся. Я сел против него.
- Ну и жара... А я болван... Выдул две бутылки пива.
Вытащив носовой платок, он обтер им лоб.
- Я боялся, что вы не явитесь... Вы далеко живете?
- В отеле на улице Кастильоне.
- Я так рад, что вы пришли... Выпьете чего-нибудь?
Он обернулся, ища глазами официанта. Но тщетно. Стойка пустовала. Кроме нас, в кафе не было ни души.
- По-моему, о нас забыли, но это не имеет значения...
Жара, тишина, безлюдное кафе, бледный свет неоновых ламп... Уж не сон ли все это?
- Может быть, допьете мое пиво?
Он указал на опорожненную до половины кружку, и на лице у него была тревога, словно он боялся, что я от него удеру, а он хотел удержать меня любой ценой.
