Желтый Мрак | страница 26

— Ты напишешь бумагу Осе, чтобы он оставил весь опий, который он нашел. Или ты будешь делать кошмы, пока не сгниешь.

Марианна подняла свои руки и сказала:

— Что могу я написать моими руками?

— Хорошо, я пришлю женщин и они тебе помогут, — как-будто спохватившись, сказал Байзак.

Через несколько минут пришли старухи и тщательно забинтовали окровавленные руки пленниц. До самого вечера Марианна и Калыча советовались о том, посылать письмо или нет. Марианна полагала, что таким путем они выиграют время, кроме того Кондратий мог проследить гонца и нагрянуть на становище. Но все вышло иначе. Поздно ночью, когда все пастбище было погружено в сон, край юрты поднялся и какой-то старик почти шопотом, позвал обеих женщин за собой. Калыча разбудила Марианну и обе, стараясь не производить никакого шума, тихонько тронулись куда-то в темную ночь. Они шли долго, потом бежали и только версты через три они услышали запах махорки, увидели красный огонек цыгарки и какой-то грубый голос спросил:

— Кто идет?

Дальше все было как во сне. Марианна знала, что она вернулась к своим и что красноармеец, схватив ее жесткими, как железо, руками поднял на седло. Она слышала, как испуганно закричала Калыча, потом затопали кони и после этого ей казалось, что она погрузилась в глубокий беспамятный сон.

Обветренные, загорелые, дочерна, солдаты на взмыленных конях с целым караваном опия позади вступили в город. Впереди отряда ехал Кондратий рядом со стариком.

— Ты сказал пастухам Байзака все, что я говорил тебе? — спросил Кондратий.

— Тюра, ты большой человек, кто будет тебя обманывать? — ответил старик. — Я сказал им, что ты в долине дашь им землю и воду и потому они могут не служить у отца контрабанды. Я сказал им, что никому из них не грозит смерть. И я все сказал про бумагу.

— Какую бумагу? — спросил Оса.

— Тюра, скоро должны быть перевыборы. Байзак взял большую бумагу и все неграмотные пастухи стали прикладывать к ней свои пальцы, обмазанные синей краской. Он хотел наверху бумаги написать, что они снова выбрали его. Но теперь, когда я передал им твои слова, они отдадут тебе эту бумагу.

— Я не понимаю, почему ты сразу не захватил Байзака? — недовольно проворчал Будай.

— Потому что я вовсе не желаю изготовлять нового мученика и святого, — резко ответил Кондратий.

Будай пожал плечами, но через полчаса он увидел, что Кондратий был прав. Когда отряд под'ехал к опийной конторе, чтобы сдать опий, на другом конце улицы послышался гул, и стало видно, как из-за угла хлынула толпа. Несколько пожилых киргиз под'ехали к Кондратию. Они вели в поводу коня на котором сидел Байзак. Один из стариков сказал.