И всё-таки Берегиня помнила Синь с самого раннего детства. Можно сказать, что она была во всех её воспоминаниях, как и полагается матери. Берегиня немножко помнила и Мэгги-Мэри, особенно её длинные густые волосы – такие были у неё самой. Не то что короткий ёршик, что топорщился на голове у Синь. Она помнила голос Мэгги-Мэри – «зв-в-в-вонкий, как к-к-колокольчик», по выражению Доуги. У Синь голос был тихий, глуховатый, совсем непохожий на колокольчик. И ещё Берегиня помнила, что Мэгги-Мэри постоянно смеялась. Всё-то ей было смешно, и вдобавок она умела рассмешить окружающих, даже Синь.
Берегиня помнила, как они смеялись вместе с Мэгги-Мэри.
Потом Мэгги-Мэри исчезла. А Синь – нет.
С тех пор каждый вечер Синь укладывала Берегиню в постель, укутывала одеялом, целовала в лоб и говорила: «Сладкая моя горошинка. Мы с тобой вместе. Ты, да я, да мы с тобой». И каждый вечер все эти семь лет казалось, что нет ничего страшного в том, что Мэгги-Мэри обратилась в русалку и исчезла в синих волнах. Благодаря Синь мир вокруг был таким добрым и уютным. Таким прекрасным – оле-о-ле-о!
Так было.
Оле-о-ле-о.
До сегодняшнего утра.
До сегодняшнего утра, когда всё пошло прахом.
До сегодняшнего утра, когда всё полетело в тартарары.
До сегодняшнего утра, когда во второй раз в своей жизни Синь заплакала на глазах у Берегини.
Берегиня не могла перенести того, что Синь заплакала.
Синь плакала и плакала.
Впервые в своей жизни Берегиня почувствовала страх, глубокий, как морская пучина, и необъятный, как морская ширь, страх, в котором она тонула, как капля в солёном океане, и который выполз откуда-то из глубин её существа, словно мерзкая, склизкая жаба. Если твоя родная мать исчезла, уплыла от тебя, то ведь запросто может случиться, что исчезнут и все остальные. Охота была им возиться с такой скверной девчонкой, от которой одни только неприятности да заботы и хлопоты. Так нашёптывала ей на ухо склизкая жаба, мерзко хихикая: «Коакс! Коакс! Бре-ке-кекс!» – и в животе у Берегини холодело, а по телу пробегали мурашки.
Где же она? Где эта треклятая луна?
Берегиня потрогала верёвку. Нет, ещё туговато. Но оставалось совсем чуть-чуть. Немного терпения – и вода поднимется буквально на пару дюймов, верёвка окончательно ослабнет, и пора будет отвязывать «Стрелку». Тогда выполнится пункт «Г» и можно будет приступать к пунктам «Д» и «Е». Интересно, сколько времени потребуется воде в пруду, чтобы подняться на пару дюймов?
