Она меня не видела. Глаза ее были скрыты солнечными очками.
Она вышла на станции Корвизар. Я пошел за ней по платформе. В левой руке она несла хозяйственную сумку. Шла она устало, почти спотыкаясь. Раньше у нее была совсем другая походка. Не знаю почему, но она мне часто снилась последнее время: я видел ее в маленьком рыбацком порту на Средиземном море. Она сидела на земле и бесконечно вязала на солнце. Рядом с ней стояла миска, в которую прохожие бросали монетки.
Она перешла бульвар Опост Бланки и двинулась по улице Корвизар. Я шел за ней вниз по склону. Она вошла в продовольственную лавку. Когда она оттуда вышла, по ее походке я понял, что ее сумка стала тяжелее.
На маленькой площади перед сквером стоит кафе под названием "Мюскаде Жюниор". Я посмотрел снаружи в окно. Она стояла у стойки, поставив сумку на пол, и пила пиво. Я решил не заговаривать с ней и не идти за ней дальше, чтобы узнать ее адрес. Я боялся, что после всех этих лет она меня не вспомнит.
Сегодня, в первое осеннее воскресенье, я еду в метро по той же линии. Поезд идет над деревьями бульвара Сен-Жак. Их ветви нависают над рельсами. У меня создается ощущение, что я нахожусь между небом и землей, что я убегаю от настоящего, от моей нынешней жизни. Ничто меня больше ни к чему не привязывает. Через несколько минут, у выхода со станции Корвизар, похожей, благодаря своей застекленной крыше, на провинциальный вокзальчик, я словно войду в проделанную во времени дыру и исчезну навсегда. Я спущусь по склону улицы, и, может быть, мне посчастливится ее встретить. Она наверняка живет где-то поблизости.
Я хорошо помню, что пятнадцать лет тому назад у меня уже было то же состояние духа. Однажды, в августовский день, я ходил в мэрию парижского пригорода Булонь-Биянкур за своим свидетельством о рождении. Вернулся я пешком через Порт д'Отёй и авеню, окаймляющие ипподром и Булонский лес. Я временно жил в гостинице неподалеку от набережной, за садами Трокадеро. Я еще не решил, останусь ли в Париже окончательно или, продолжая писать книгу о "портовых поэтах и романистах", съезжу в Буэнос-Айрес, чтобы разыскать аргентинского поэта Гектора Педро Бломберга, некоторые строфы которого очень меня заинтриговали:
Шнейдера убили прошлой ночью
В принадлежащем парагвайке кафе
Глаза его были синие очень
А лицо - бледное совсем...
Наступал вечер, но еще сияло солнце. Перед площадью Мюэт я сел на скамейку в сквере. Этот квартал напоминал мне о детстве. Автобус 63, в который я садился на Сен-Жермен-де-Пре, останавливался на Мюэт, и, проведя день в Булонском лесу, его надо было ждать часов около шести вечера. Я тщетно пытался вызвать другие, более недавние воспоминания, но они относились к прежней жизни, и я был не очень уверен, что прожил эту жизнь.
