Робинзонетта | страница 37

– Да, наверное, – признался Пьер.

– Ах, разве это тебе поможет! Знаешь, что скажут, когда ты уйдешь? Что ты кругом виноват, что тебе стало стыдно и что ты проявил свой дурной характер, покинув свой дом, оставив мать… А Грибью будет потирать руки от удовольствия, радуясь удачной мести… А что будет с тобой? Ты сам говоришь, что не знаешь, куда пойдешь и что будешь делать… Так ведь?

– Ты права, – сказал Пьер, – но все эти люди, которые говорят…

– Пусть их! – перебила его девочка. – Пусть говорят, если твоя совесть чиста! Надо им показать, что они сами не знают, что болтают. Слушай, Пьер! – продолжала она серьезным тоном, как уже несколько раз случалось в продолжение этого разговора. – Я сама в затруднительном положении, и ты должен помочь мне выбраться из него; ты это сделаешь?

– А что?

– Обещай мне, что сделаешь, – настаивала она.

– Да, даю тебе слово, – послушно сказал мальчик.

– Мне неприятно, что из-за Грибью тебя считают скверным мальчиком. Обещай мне, что никогда больше не будешь разговаривать с ним, слышишь, никогда!..

– Никогда, – пролепетал Пьер.

– Правда, он тебе одолжил деньги. Надо их вернуть.

– Ты гордишься передо мной, а с Грибью ты так не делал! Выходит, ты любишь Грибью больше, чем меня, – сказала Мари.

– Но…

– Глупенький, у меня же есть деньги! Подожди… – тут в темноте послышался легкий звон монет. – Вот возьми. Ну, бери же!

– Нет, – сказал уже успевший прийти в себя Пьер, – мне не нужны твои деньги; ты сама слишком нуждаешься.

– Я?.. Нет, у меня же остается еще столько, что мне хватит месяца на два. А до тех пор, не сомневайся, появятся и другие… Возьми же!

– Нет, не возьму, – с достоинством повторил он.

– Ах так! Ты гордишься передо мной, а с Грибью ты так не делал! Выходит, ты любишь Грибью больше, чем меня.

– Не говори так, Мари!..

– Почему же не говорить – ведь это правда. Ты меня совсем не любишь… Тем хуже! Я очень хотела бы дружить с тобой. Но ты кроме Грибью никого знать не хочешь…

– Да замолчи же! – с нетерпением воскликнул Пьер.

А Мари продолжала, как будто бы ничего не слышала:

– Да, тем хуже, потому что я знаю, что Грибью не оставит меня в покое, он будет вредить мне, где и как только может… Я и думала: Пьер, этот славный мальчик, будет моим защитником. Да, я правда так думала. Но ты не хочешь, ты боишься Грибью!..

– Боюсь? Что ты говоришь! – воскликнул Пьер. – О, если дело идет о твоей защите, то пусть только сунется! Пусть попробует! Он увидит!..

– Как сегодня, да? – спросила девочка, взяв его за руку.