На самом деле это выглядит некоторым преувеличением. Граф Иоганн фон Кленау, войска которого составляли крайний левый фланг армии союзников, был отделен Плауэнским оврагом, и он опоздал прибыть туда, где Мюрат громил австрийскую пехоту. А происходило это так. Кирасирская дивизия под командованием генерала Бордессуля атаковала австрийскую дивизию, построившуюся в каре. Генерал Меско фон Фельзё-Кубини отказался сдаваться, и тогда Бордессуль выехал вперед и крикнул, что ни одно из ружей австрийской пехоты неспособно стрелять. Меско ответил на это, что его солдаты будут защищаться штыками. Плюс он заявил, что лошади у французов вязнут в грязи по колено, а посему они никому не смогут причинить вреда.
— Я уничтожу ваше каре из пушек! — крикнул Бордессуль.
— Но у вас их нет, потому что они все остались в грязи!
— А если я покажу вам пушки, расположенные позади моего первого полка, вы сдадитесь?
— Конечно! Мне придется это сделать, так как в таком случае у меня не останется ни малейшего способа защиты.
И тогда французский генерал приказал выдвинуть на расстояние не менее тридцати шагов от противника батарею из шести орудий. Канониры, держа в руках запалы, уже готовы были открыть огонь по австрийскому каре. При виде этих пушек генерал Меско и вся его дивизия сдались в плен в полном составе.
Эта неудача австрийцев стала следствием ошибочных распоряжений князя Шварценберга. Войска, стоявшие по левую сторону оврага (всего 25 батальонов и 12 эскадронов в числе до 20 000 человек пехоты и 2000 человек кавалерии), были растянуты на большом пространстве и не имели за собой достаточных резервов. Главная сила этой позиции заключалась в лежавших на ней деревнях, но их заняли и укрепили весьма слабо.
Наполеон был опытным полководцем, и он, разгадав слабость левого крыла противника, сосредоточил против него для нанесения решительного удара значительные силы.
День склонялся к вечеру, но буря и не думала утихать. Земля превратилась в такое месиво, что лошади с трудом передвигали ноги. Кроме того, тогда же получили известие, что корпус под командованием генерала Вандамма, выйдя из Кёнигштайна, оттеснил союзные войска, которые стояли недалеко от крепости, и стал угрожать союзным сообщениям. Все эти обстоятельства в совокупности заставили союзников задуматься о прекращении сражения. Один лишь король Пруссии никак не хотел отступать. Император Александр также желал на другой день вновь начать бой, потому что, по его мнению, успехи противника были не столь значительны.
