Дортея выразила благодарность Винтеру, но ответила, что, пока Бисгорд жив, она не намерена принимать решения относительно второго брака. А оставшись с ним наедине, дала ему понять, что не позволит никому еще раз выдать ее замуж по своему усмотрению, отныне она сама будет распоряжаться своей судьбой. Она покраснела, заметив, что Винтер догадался о ее чувствах к Теструпу. Однако смущение ее было вызвано главным образом той причиной, что еще полгода назад она относилась к добрейшему Винтеру с мечтательной симпатией, ибо надеялась, что в его лице найдет добропорядочного супруга и станет счастливой женой и матерью, о чем она всегда так страстно мечтала.
Теперь она понимала, что ее чувства к Теструпу были совсем иного свойства, нежели те, что до сих пор беспокоили ее душу и были направлены то на одного, то на другого мужчину из ее круга. Если она не сможет получить Теструпа, в конце концов она, наверное, выйдет замуж за другого. Но того естественного удовлетворения, которое женщина может получить в желанном браке, она не испытает уже никогда. Она не способна сделать счастливым даже самого уважаемого человека, будь им Винтер или кто угодно другой.
Был ли бы счастлив Винтер с Кристенсе, об этом она даже не думала.
Ах, конечно, она научилась понимать, что любовь — это опасная сила. Но коли человек стремится следовать законам долга и добродетели, он не посмеет наслаждаться радостями любви и уже никогда не сможет поблагодарить Провидение за этот редкий дар…
По щекам Дортеи бежали слезы. Она была так счастлива! И если теперь ее счастью пришел конец… о, Боже, она не смеет жаловаться. Les délices de l’amour[12], которые заставляют женщин изменять своим мужьям, мужчин — губить невинных девушек, друзей — предавать друг друга, были для нее восхитительным теплом, присутствовавшим во всем, что бы она ни делала.
Дортея откинула перину и пошарила босой ногой в поисках домашних туфель. Она чувствовала себя помятой и неопрятной, разбитой и усталой из-за того, что проспала ночь, не раздеваясь. Утренний свет показался ей насмешливо серым и холодным, хотя она видела, что чистое и светлое небо на юге обещает хорошую погоду.
Сколько еще часов должно пройти, прежде чем можно будет надеяться получить хоть какое-то известие, сколько еще ждать, чтобы кто-нибудь из людей, отправившихся с рассветом на поиски, вернулся обратно с какой-нибудь вестью, и ведь эта весть может не содержать ничего нового.
