Выехав на тракт, мохнатая лошадка тоже приободрилась и побежала резвее. Однако когда Вильхельм свернул на дорогу, ведущую к мосту, ее прыти поубавилось — дом лошадки явно находился не в той стороне. На подъеме к Люнде Вильхельм, как мог, подталкивал сани сзади, они двигались с трудом. Лошадь совсем выбилась из сил, полозья то и дело скрежетали по камням. Вильхельм гневно поглядывал на свой спящий груз, наверное, следует сейчас же растолкать эту компанию, выбранить их, согнать с саней и заставить идти пешком. Но он не сделал этого, лишь пощелкал кнутом, который отыскал на дне саней. Сейчас он приедет в Люнде, постучит кнутовищем в дверь и разбудит спящих хозяев. Вот они удивятся! А потом придет сам ленсман, и бабушка…
Но, преодолев последнюю часть пути, Вильхельм увидел свет в окнах дома — там еще не спали. На дворе стояли запряженные сани. Не успел он въехать в ворота, как его окликнули. Вильхельм не разобрал слов, но понял, что его приняли за возницу, приехавшего за кем-то. Должно быть, нынче ночью тут были гости.
— Да нет же! — Вильхельм хотел крикнуть громко, но голос его звучал хрипло и слабо. — Мы хотели просить у вас ночлега…
Открылась какая-то дверь; на фоне огня возник черный силуэт. Стоя у саней, Вильхельм приветственно поднял кнут:
— Мы со стекольного завода… Я — Вильхельм Адольф Теструп, внук хозяйки. — И он начал тыкать кнутом в своих спящих спутников.
Кто-то подошел помочь ему будить спящих. Первым они растолкали низкорослого седобородого крестьянина, который был никому не знаком, и подвели его к свету, падавшему из двери кухни. Потом поставили на ноги Даббелстеена, он был без шляпы, темные волосы беспорядочно обрамляли его бледное грязное лицо. Разбуженные таращили глаза, как совы, и ничего не понимали спросонок. Кто-то засмеялся:
— Сразу видно, что эти люди не постились там, где останавливались в последний раз!
— Пьяны в стельку! — бодро начал Вильхельм, но его голос скрипнул и сорвался. Он стал скидывать с Клауса мешки. — Проснись, mon frère[8], приехали! Давай, давай, просыпайся…
Какой-то человек поспешил ему на помощь, он снял Клауса с саней и поставил его рядом с двумя другими.
В дверях показался ленсман Хоген Люнде. Одежда его была в беспорядке, и он не совсем твердо держался на ногах, когда вышел на крыльцо. Ленсман тыкал своей длинной трубкой то в одного, то в другого, плохо понимая, кто же из них внук его жены. Вильхельм шагнул вперед и протянул ленсману руку:
