Открытие его заинтересовало. «Странно, — подумал он, — ведь я бессчетное количество раз видел памятник… На лыжную вылазку — с Финляндского вокзала; летом по грибы, ягоды — опять отсюда… И обязательно хоть взглядом поприветствуешь Ильича. Как же я не замечал такой детали в памятнике?» И Алеша объяснил себе это единственным: Ленину смотришь всегда в лицо, а не под ноги.
Он продолжал разглядывать щитки. «Любопытно, очень любопытно…» И вдруг подумал: «А почему, интересно, скульптор их приделал?»
Видывал Алеша бронемашины — и в майский праздник и в октябрьский по городу проходит боевая техника. Тут уж каждую машину осмотришь. И, вспоминая сейчас устройство броневиков, Алеша готов был поспорить на что угодно, что предохранительные щитки ставятся не на каждой пулеметной башне. Не очень-то, значит, и нужны!
Почему же скульптор изобразил на памятнике башню со щитками? Не просто башню, а именно со щитками? Ради украшения?
«Но ведь это памятник Ленину, — продолжал рассуждать Алеша, мысленно споря со скульптором. — И Владимир Ильич изображен не вообще на броневике, а на той самой машине, с которой он говорил речь у Финляндского вокзала. Уместна ли здесь вольность?»
«Нет, неуместна! — вдруг решительно ответил себе Алеша, и у него заколотилось сердце от волнения. — Ведь если это не вольность скульптора, то в таком случае… В таком случае скульптор твердо знал, что он лепит! Может быть, перед ним был броневик?»
И Алеша решил наутро же разыскать скульптора.
Поднимаясь, этаж за этажом, по лестнице, он слышал за стеной заводские шумы. Последняя площадка, дверь на чердак — и Алеша, озадаченный, остановился на пороге: под стеклянным куполом крыши цветочная оранжерея… Но это была только минутная иллюзия. Вглядевшись, он не обнаружил вокруг ни одного живого цветка; это разостланные на полу декорации создавали пестроту и праздничность Здесь их чинили, обновляли и рисовали заново для ленинградских театров.
В мастерской работал человек, который ему нужен. Вскоре Алеша увидел и самого скульптора. Звали его — Сергей Александрович Евсеев.
Он был в свободной, до колен, блузе без пояса, какие обычно носят художники. Лицо красивое и приятное, с каштановыми, в виде пары веретен, усами. Густые волосы зачесаны назад, а когда он наклонял голову, — прядями падали на высокий лоб.
— Извините, — деликатно направил он разговор, — я не расслышал: вы откуда?
Алеша назвался и, не теряя времени, перешел к делу.
— Ведь это же правда, — сказал он, — что вы создали памятник Ленину у Финляндского вокзала?
