— Корабль опущен и захвачен защелками, — сообщил оператор.
— Отлично, — ответил диспетчер, глянув на часы, — включай пусковой автомат.
Открыв рот от изумления, я смотрел, как на табло одна за другой загорались фразы:
«Давление под поршнем и в камере выравнено».
«Нижняя крышка открыта».
«Защелки готовы».
«Старт!»
Земля дрогнула. Раздался нарастающий гул, распахнулся шатер верхней крышки, и на короткий миг в лучах солнца мелькнуло длинное тело ракеты. С ревом, оглушительным даже за бетонными стенами, шахта выдохнула ей вслед белый столб тумана и снега.
— Воздух охладился при расширении, — объяснил диспетчер.
Чувствуя, как на лбу у меня выступает холодный пот, я протянул ему билет. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
— От нас лететь? Да у нас же ускорение двадцать «же»! Мы же грузовой порт! Пассажирские корабли стартуют со Внукова. Вы что, не знаете?
— Со Внукова?
— Ну да. Ведь это крылатые ракеты, стартующие и садящиеся, как самолеты, и базируются они во Внуковском аэропорту.
— А вы? Вы-то мне что же ничего не сказали? — в отчаянии повернулся я к попутчику.
— Позвольте, — процедил он, — я — корреспондент, пишу репортаж о космодроме. Я полагал, что вы представитель другой газеты…
Я вышел из стальной двери. Пыль постепенно оседала, от ракеты осталась только белая полоса тумана в небе, да еще там светился алый купол парашюта — это закинутый на многокилометровую высоту возвращался на землю поршень.
Сергей Житомирский
Новый транспорт города — "цветок"
(очерк)
— Значит так, поедем до Кольцевой, потом по кольцу до Курской, а оттуда уже до Щелковской…
— На старом метро с двумя пересадками? С ума сошел! Это же целый час ехать. Сколько лет ты не был в Москве?
— Три года.
— Оно и видно. Едем по «Цветку». От Черемушек до Щелкова шесть минут езды.
— Брось! Не может поезд делать больше трехсот километров в час.
— Может. И притом он едет без единой остановки, хотя имеет станции через каждые три километра.
— То есть?
— Посадка и выход на ходу. Ну пошли. Сейчас сам все увидишь.
Мы спустились на станцию «Цветка». Метро как метро. Перрон, рельсы, пассажиры. Вот из тоннеля дохнуло ветром, оттуда с воем вынесся состав. Меня поразило отсутствие фар и окон на выпуклом обтекателе головного вагона. Состав остановился у платформы. Зашипев, распахнулись бесчисленные двери. Казалось, стенки вагонов состоят из одних дверей.
Пропустив выходящих пассажиров, мы зашли в вагон, перегороженный рядами перил. Здесь не было кресел. Отгороженные перилами рифленые дорожки пола вели поперек вагона к дверям, расположенным прямо напротив входных
