И вот это-то прежде всех должны уяснить именно патриоты, государственники: из всего национального наследия — территория, хозяйство и прочая, и прочая — для исторического выживания нации наибольшую ценность представляет именно аристократия. Не поленюсь повторить: в античные времена еврейский народ полностью утратил территорию, но сохранил духовную аристократию, хранительницу грез, — и через две тысячи лет возродил государство на прежнем месте. Меньше века назад, уничтожив аристократию — духовную, интеллектуальную, — большевики почти превратили Россию в другую страну. Нужно ли продолжать их дело демократическими методами?
Я намеренно не задерживаюсь на конкретных подробностях «технологии производства» аристократии: если общество поймет, насколько драгоценен этот социальный слой, оно найдет и средства для его взращивания. Замечу только, что «производство» аристократов всегда в огромной степени их воспроизводство: аристократический дух служения наследственным ценностям возжигается в юных романтиках от соприкосновения с другими, зрелыми аристократами.
Возрождение и защита аристократии есть часть одной из главнейших государственных функций — защиты слабых. Не нужно только забывать, что в защите прежде всего нуждаются не малозащищенные личности (они хоть как-то да могут напомнить о себе), а малозащищенные общественные потребности, то есть те потребности, которые лишь очень немногими (аристократами) ощущаются как личные. Парадоксально, но в особой защите нуждаются именно те формы деятельности, которые прежде всего и обеспечивают народу долгожительство, — это наука и искусство, главные социальные функции которых соответственно поражать воображение новыми знаниями, а также творить и поддерживать чарующие грезы, способные чаровать даже и по другую сторону государственной границы, создавая таким образом пресловутый национальный престиж.
В свете этих базовых положений к вечным попыткам властей грести в армию всех будущих физиков и лириков вполне применимо классическое выражение: это хуже, чем преступление, — это ошибка. Это не государственное, а антигосударственное понимание общественной пользы, ибо разделение труда, повторяю, неизбежно приводит и к разделению ценностей, а потому невозможно, чтобы ценности военной аристократии овладели ученым и гуманитарным сообществом. Принуждать же аристократию, или, если хотите, элиту общества, тоже недопустимо: именно элита и есть главный источник народной воли, а потому она не может управляться какой-то иной волей. По отношению к аристократии дальновидная власть должна особенно крепко усвоить золотое правило государственной политики: нельзя насиловать тех, в чьей любви нуждаешься, выиграешь в силе — проиграешь в преданности. А преданность элиты — основа прочности государства и прежде всего — его обороноспособности.
