– Бери мишку!– Марсель.– Превосходная мысль! Он греет как жаровня, и ты будешь в нем словно хлеб в печи.
Родольф уже облачился в мохнатую шкуру.
– Теперь термометр ужасно обидится,– сказал он.
– Ты в таком виде и пойдешь? – Марсель, когда они доели довольно тощий обед, поданный на грошовых тарелках.
– А мне наплевать на общественное мнение,– ответил Родольф.– К тому же, сегодня начинается карнавал.
И он отправился через весь Париж с важным видом, как настоящий четвероногий, в шкуру которого он был облачен. Проходя мимо термометра Шевалье, Родольф показал ему нос.
Когда он появился дома, то изрядно напугал швейцара. Родольф поднялся к себе наверх, зажег свечу, тщательно обернул ее прозрачной бумагой, чтобы уберечь от заигрываний ветра, и тут же засел за работу. Но вскоре он заметил, что если тело его более или менее защищено от холода, то этого никак нельзя сказать о руках, и не успел он написать и двух строк эпитафии, как лютый мороз вцепился ему в пальцы, и перо выпало из руки.
«Даже самый мужественный человек не в силах бороться со стихией,– подумал Родольф, в изнеможении откинувшись на спинку стула.– Цезарь прошел через Рубикон, но через Березину ему ни за что бы не пройти».
Вдруг из его медвежьей груди вырвался радостный возглас, он вскочил так стремительно, что опрокинул чернильницу и залил свой белый мех: ему в голову пришла идея, некогда осенившая Чаттертона.
Родольф вытащил из-под кровати внушительную связку старых бумаг, среди которых находилось около двенадцати объемистых тетрадей с его знаменитой драмой «Мститель». Над этим творением он работал два года и столько раз переделывал, перекраивал, переписывал его, что в общей сложности рукописи достигли веса в семь килограммов. Родольф отложил в сторону самую позднюю редакцию, а остальные поволок к камину.
– Так и знал, что они пригодятся,– воскликнул он.– Главное – терпение. Вот увесистая вязанка прозы! Знать бы заранее, так я сочинил бы и пролог,– больше получил бы топлива… Да всего не предусмотришь…
Он сжег в камине несколько листков и немного согрел руки. Пять минут спустя первое действие «Мстителя» было уже «разыграно», а Родольф за это время успел написать три строки эпитафии.
Где нам найти краски, чтобы изобразить изумление ветров при виде огня в камине Родольфа?
– Это только нам кажется,– засвистел северный, с увлечением трепавший бороду Родольфа.
– Не дунуть ли нам в трубу, чтобы камин задымил? – предложил другой.
