– Вот это называется индейкой с трюфелями,– пояснил Марсель, указывая на великолепную птицу, у которой сквозь прозрачную розовую кожу проглядывал трюфельный фарш.– Я видел святотатцев, которые ели такую божественную вещь, не став перед ней на колени,– добавил художник и бросил на индейку такой взгляд, от которого та чуть не изжарилась.
– А что скажешь об этой скромной бараньей ножке? – подхватил Родольф.– Колорит-то какой! Можно подумать, что ее только что принесли из съестной лавки с картины Иорданса. Это любимое лакомство богов, а также моей крестной, мадам Шанделье.
– Взгляни-ка на эту рыбу,– продолжал Марсель, указывая на форель.– Это лучший пловец во всем водном царстве. На вид совсем невзрачная рыбка, а ведь она могла бы нажить себе ренту, выделывая акробатические трюки. Представь себе, она может подниматься вверх по струям отвесного водопада с такой же легкостью, с какой мы принимаем приглашение на ужин. Однажды мне чуть было не пришлось ее отведать.
– А вот там, смотри, крупные продолговатые золотистые плоды с листьями, напоминающими наряд каких-то дикарей. Они называются ананасами, под тропиками это все равно что у нас яблоки.
– Меня они не волнуют,– ответил Марсель.– Всем фруктам на свете я предпочел бы сейчас вот этот кусок говядины, или ту жирную ветчину, или вон тот окорочек, подернутый желе, прозрачным, как амбра.
– Ты прав,– согласился Родольф. – Ветчина – лучший друг человека, но не у всякого есть такой друг. Все же я не отказался бы и от этого фазана.
– Еще бы, это еда, достойная коронованных особ! Они пошли дальше, и им все чаще стали попадаться веселые компании, собиравшиеся воздать должное Мому, Вакху, Кому и прочим греко-римским божествам, покровителям пиров. При виде этих жизнерадостных ватаг друзья спрашивали себя: уж не собираются ли сегодня праздновать свадьбу какого-нибудь сеньора Камачо, раз все тащат такую уйму всякой снеди?
Наконец Марсель вспомнил, какое было число и что за праздник.
– Да сегодня сочельник! – воскликнул он.
– А помнишь, как мы провели этот день в прошлом году? – спросил Родольф.
– Помню, мы были у «Мома»,– ответил Марсель.– Расплачивался Барбемюш. Я никак не предполагал, что такое хрупкое создание, как Феми, может вместить в себе столько колбасы.
– Какая досада, что «Мом» отказал нам от дома!
– Увы! – вздохнул Марсель,– праздники повторяются, но каждый раз в другом виде.
– А тебе хотелось бы отпраздновать сочельник? – спросил Родольф.
