– В таком случае я крайне сожалею, что ради меня вы лишили себя этого удовольствия,– ответил Шонар.
– Как так? Простите, голова у меня,– возразил человек с книжками.– Даже имел честь обратить ваше внимание…
– Позвольте, – сказал Шонар, поднося свою тарелку к самому носу незнакомца.– Что же это, по-вашему?
– Вот так штука! Что я вижу! О боги! Еще голова! Да это кролик бицефал,– вскричал неизвестный.
– Би…? – переспросил Шонар.
– …цефал. Слово греческое. И в самом деле, господин де Бюффон, писавший свои сочинения не иначе как в манжетах, упоминает о таких удивительных случаях. Ну что ж, я рад, что могу отведать подобного чуда природы.
Благодаря этому инциденту сотрапезники окончательно разговорились. Чтобы не остаться в долгу, Шонар потребовал литр вина. Человек с книжками заказал второй литр. Шонар угостил собеседника салатом. Человек с книжками ответил десертом. К восьми часам вечера на их столике уже красовалось шесть пустых бутылок. Мало-помалу они разоткровенничались, побуждаемые обильными возлияниями, они рассказали друг другу свою биографию и под конец знали один другого так, словно никогда не разлучались. Выслушав признания Шонара, человек с книжками поведал художнику, что зовут его Густав Коллин, что работает он на поприще философии, а живет уроками математики, схоластики, ботаники и нескольких других наук, оканчивающихся на «ика».
Все деньжонки, какие Коллин сколачивал, бегая по урокам, он тратил на покупку книг. Его ореховое пальто было хорошо знакомо всем букинистам на набережной от моста Согласия до моста Сен-Мишель. Что он делал со всеми этими книгами – никому не было известно, в том числе и ему самому. У него их было такое множество, что на прочтение их не хватило бы целой жизни. Но привычка покупать книги превратилась у него в настоящую страсть. Когда ему случалось вечером возвратиться домой без новой книжки, он сетовал, перефразируя слова Тита: «Сегодня у меня день пропал зря». Учтивые манеры Коллина, его привычка говорить, сочетая как в мозаике всевозможные стили, чудовищные каламбуры, которыми он уснащал речь, совершенно покорили Шонара. Художник тут же попросил у нового знакомого позволения внести его имя в знаменитый реестр, о котором мы уже упоминали.
Они вышли от «Матушки Кадэ» в девять часов под изрядным хмельком, походка их свидетельствовала о продолжительной беседе с бутылками.
Коллин предложил Шонару чашку кофея, и тот принял предложение с условием, что, в свою очередь, позаботится о спиртном. Они зашли в кафе на улице Сен-Жермен-л'Оссеруа, под вывеской «Мои, божество игр и веселья».
