Лишь только Папа, воздев руки к небу, начал благословение, мгновенно неумолчный звон всех колоколов Рима, звуки громкой военной музыки, гром пушечной пальбы, громогласные рукоплескания и радостные клики толпы загремели единодушным приветствием от лица всего народа в ответ первосвященнику за благословение во имя Божие.
Все слилось в один торжественный, потрясающий душу вопль. Мало того, что эта картина действительно великолепна, – она вместе с тем и умилительна: невольно, но глубоко затрагивает она сердце каждого и поражает его священным, благоговейным трепетом.
Двадцать девятого марта, мы[1] оставили Рим. Итальянский веттурино, нечто в роде наших извощиков надолгих, взялся доставить нас в Анкону на третьи сутки. Переезд этот мы совершили удобно и без хлопот. На другой день нашего приезда австрийский пароход «Архидука Лодовико» отходил из Анконы в Грецию. Мы поспешно занялись всеми окончательными приготовлениями, сделали надлежащие распоряжения относительно писем, которые могли быть присланы на наше имя в Анкону и, отправив экипаж со всеми почти вещами морем в Триест, а оттуда в Вену, сами на другой день с легким дорожным багажом взошли на пароход, который, разводя пары, готовился поднять якорь.
В четыре часа пополудни мы отплыли. День был прекрасный. В числе пассажиров находилось несколько американцев, англичан и общество молодых венгерцев, предпринявших, подобно нам, путешествие на Восток. Но так как план их путешествия был расположен совершенно в обратном порядке, нежели наш, то мы доехали с ними только до Афин и потом нигде уже более не встречались.
Постоянными спутниками нашими были англичане, бывавшие в России. Они с восторгом вспоминали о южном береге Крыма и, распространившись о гостеприимстве русских, с особенной благодарностью отзывались о жителях Москвы.
Но что за народ эти англичане! Судя по наружности, они ездят только для удовольствия, а между тем какие дельные и какие обширные приобретают они познания о промышленных силах нашего отечества: они не только знают всю подноготную о великолепных мануфактурах Москвы и Московской и Владимирской губерний, но изучили все, чем только может быть грозна для них Россия в далеких странах Средней Азии. Они так искусно проникают во все тайны нашего коммерческого мира, что лучше самих нас, русских, умеют пользоваться обстоятельствами, клонящимися, казалось бы, только в одну нашу пользу. Говоря с вами гласно, например, о дорогах и провозных ценах, они вам по пальцам рассчитают во что обойдется в Хиве, Бухаре или Кабуле пуд такого-то сорта железа и во что обойдется аршин ситца или мезерицкого сукна, и, уверяя в лицо, что они обладатели всего Востока, вплоть до самого Инда, – сами между тем через Индию отправляют свои товары к Аральскому морю и, что всего лучше, продают киргизам свои ситцы гораздо дешевле нашего.
