Габриэль рассмеялась. Зене с трудом удавалось сохранять грозное выражение лица.
— Ладно же, — Зена тепло улыбнулась и пошла дальше. — Тебе же самой не терпится рассказать!
Габриэль взяла её за руку, шагая рядом.
— Ну, Десятая Муза не богиня. Просто смертная, как ты и я. Точнее, как я. — Габриэль улыбнулась, взглянув на воительницу. Та округлила глаза.
— Её называют Десятой Музой, потому что она — величайшая поэтесса во всей Греции! Да, я ещё не сказала, что Десятая Муза — женщина?
Зена покачала головой и перебила:
— Хочешь сказать, вся эта суета из-за барда?
Теперь был черед Габриэль округлить глаза:
— Нет, нет, и ещё раз нет, Зена. Она не бард. Бард — это тот, кто рассказывает прозаические истории. Десятая Муза — поэтесса. Но не такая, как другие поэты. Большинство бардов и поэтов рассказывают легенды или пишут эпические стихи о приключениях, баллады о богах и героях, ну и так далее. Как те, что я рассказывала тебе.
— И рассказывала, и рассказывала, и рассказываешь, — пошутила Зена.
Габриэль шлепнула её по руке, но рассмеялась.
— Десятая Муза взошла на новую ступень. Я слышала, что у её стихов какой-то особенный ритм, которым раньше никогда не связывали слова. И это ещё не всё. Она воспевает не богов, не героев или их приключения. Её произведения очень личные и очень трогательные.
— Что ты имеешь в виду под словом «личные»? Ты когда-нибудь была на её выступлении?
— Нет. Не была. Но ходят слухи, что король Афин выучился играть на лире только для того, чтобы исполнить одно из её знаменитых произведений. А ещё говорят, что «он хотел выучить его и умереть». Габриэль вздохнула и мечтательно подняла взор к небу.
— О чем же это о таком могла она петь, что ему «захотелось умереть»? — саркастически усомнилась Зена.
Габриэль хихикнула и сжала её руку.
— Как о чём? конечно, о «любви». Большинство её творений — о любви. Ради чего стоит умереть, если не ради любви?
Зена и Габриэль переглянулись и улыбнулись. Зене пришлось признать, что Габриэль была права. Но она никогда не слышала, чтобы какой-нибудь бард или поэт пел о чём-то столь личном и понятном, как любовь. Обычно всё это было хорошо замешано на приключениях и эпических мотивах. Зена поделилась своими мыслями с Габриэль.
— Я знаю, — согласилась та. — Это всё очень противоречиво. Некоторые думают, что она навлечет гнев богов, не воспевая их в стихах. Известно же, что в некоторых местах, боясь гнева богов, её рукописи сжигают.
— Мне кажется, в этом мире есть вещи и пострашнее, чем всего-навсего стишок о любви, — Зене никогда не был чужд материализм.
