Похоже, народ там просто спал и видел, как я наворачиваюсь с дивана, так как прибежали все и очень быстро. А то, что спал, так это я почти угадал — оказалось, было что–то около четырех утра. Все — это Паша и Сашка, остальных они отправили домой, как я узнал позже, хотя все порывались остаться.
— Больной скорее жив, чем мертв, — констатировал Паша, затаскивая меня обратно на диван. — Ну, как там, в реальном мире–то?
— Заткнись, не видишь, он сейчас не то, что говорить — рот открыть не сможет, — накинулась на него Сашка.
— Могу, — открыл рот я. Закрыл, правда, с трудом.
— Ты сейчас ничего не пытайся нам говорить. — «Заботливая» — подумал я. — Потом. Я так поняла, что у тебя сильное истощение организма. Что ты там делал, я не знаю. Приборы никакой особенной активности не регистрировали. Молчи. Но я расскажу, чтоб ты не мучался, а остальное — потом. Ты был «там» пятьдесят две минуты. Сначала я зафиксировала резкий пик активности мозга, причем таких резких я вообще раньше не видела. Но прежде чем я успела что–то сделать, все почти пришло в норму. Последующие пятьдесят минут уровень мозговой активности оставался на уровне выше среднего, а физической — гораздо ниже, пульс, например, на уровне тридцати в минуту. Но такое иногда бывает, так что мы не стали ничего делать. А вот в последние минуты пошли пики на графике мозга, потом случился один большой пик, который перешел почти на ноль. Я сразу отрубила питание. Короче, это называется кома, а как ты умудрился в нее попасть, расскажешь после.
— Ты давай выздоравливай, а я домой поеду, пожалуй… — сказал Паша.
Я моргнул в ответ и уснул.
Когда я проснулся, в комнате было светло. Чувствовал я себя не так погано, как в прошлый раз и поэтому смог самостоятельно повернуться. И увидел замечательную картину — рядом спала Сашка, подложив руку под голову, а ее лицо было прикрыто светлыми волосами. Диван был разложен. «Интересно, когда успели, и почему я не помню?». Другого у нас нет, не в кресле же спать. Можно конечно, но неудобно. Так что вполне здравое решение.
Наверно, я громко думал. Или глазами хлопал. Но Саша проснулась. Мне так понравилось удивленное выражение лица, что я невольно улыбнулся:
— С добрым утром!
Она тоже улыбнулась.
— Ты уверен?
— В чем? — не понял я. — Что–то я туго нынче соображаю.
— В том, что сейчас утро.
— А–а. Нет. Да и неважно. Ты здесь оставалась? — задал я совершенно идиотский вопрос. Сам такие вопросы ненавижу.
