Пруха схватил портфельчик и решительно вылез из машины. До огромных дверей с натертыми золотыми ручками идти было шагов двадцать. Плюс три ступеньки перед кадушками с пальмами.
Солнце яростно горело на натертых ручках, после кондиционированного салона своего авто Пруха в мгновение взмок. Пруха поводил крепкими плечами и незаметно огляделся. Цепкий натренированный взгляд пробежался по запаркованным машинам, совсем «ни при чем» курящим поодаль работягам в оранжевых жилетках, остановился на двери в ресторан отеля ниже по улице — откуда как раз вывалилась веселая компания. Не понравился мужик с велосипедом. Он как будто накидывал слетевшую цепь. Пруха успел увидеть, что цепь была на месте.
Когда-то он в этом отеле бывал по делу, только вот по какому — позабыл… Так называемый «исторический отель» с огромными холлами и картинами известных людей, в нем живавших.
«Ерунда это все! Предчувствия… Чему быть, того не миновать!» — сказал сам себе Одинцов и тут же вспомнил, что забыл в машине кольт.
Ну и черт с ним!
Портье сделал вежливый шажок навстречу с услужливым видом, хотя чемоданов у посетителя не наблюдалось.
Одинцов отказался с мрачным взглядом.
Дунул слабый ветерок, и от недавно политых растений в кадушках вкусно пахнуло землей.
Когда до заветных дверей оставалось с десяток метров, Пруха замедлил шаг, чтобы пропустить даму с глупой собачкой под мышкой и высоким молодым человеком, то ли телохранителем, то ли компаньоном и скорее всего тоже глупым.
«Живем как на Западе! Тьфу…» — про себя сплюнул Одинцов, имея в виду то ли собачку, то ли «компаньона», то ли все вместе, включая пальмы, портье и себя самого.
Он тоже раньше окружал себя телохранителями, но мало-помалу пришел к выводу, что занятие это бесполезное, дорогостоящее и больше напоминает повинность, чем роскошь.
Портье гостеприимно распахнул перед дамой с собачкой дверь. Глупый компаньон дамы сунул ему скомканную купюру.
Пруха был уже на красной дорожке. Он вдруг увидел себя с разных ракурсов. Сверху, в виде черного пятнышка с длинной тенью, на красном языке дорожки, сбоку, снизу — подошвы дорогих ботинок неспешно перешагнули через камеру…
А затем он увидел его.
Откуда он здесь взялся, на ковре, который выметают сто раз на дню? И почему Одинцов, который шагал, глядя прямо перед собой на сильную шею то ли компаньона, то ли телохранителя, вдруг скосил глаз и посмотрел вниз, сразу прямо на него, было непонятно.
Плоский и гладкий камешек с зеленовато-синим отливом в черную крапинку и с настоящей, а не сделанной руками человека дырочкой
