— Пожалуй, это самое трудное для меня.
— Я вижу, — Модес кивнул, поднявшись. — Порошу простить. Меня ждут менее удачливые пациенты. Отдыхайте.
В тот вечер я впервые смотрела новости по телевизионному каналу Ордена, пытаясь отогнать мысли о возможном отчислении. Первый репортаж был о переговорах между государством негуров и дворфийской провинцией при Эрзамоне по строительству нефтепровода, призванного соединить два материка. Это позволило бы обеспечить часть государства змееподобных, находившегося на территории другого континента, более дешевым сырьем, так как перевозки судами в той части океана были крайне опасны из-за нестабильных подводных течений. Негурам приходилось отказываться от собственного сырья и закупать его у орков — это было дешевле.
Дворфы предложили выход. Не без выгоды себе, конечно.
Однако строительство нефтепровода крайне негативно влияло на ситуацию в регионе. Орков такой подход к решению проблемы не удовлетворял. Негуры пока ещё соблюдали нейтралитет, контракт же с дворфами ставил под удар их отношения с соседями.
— Совет Свободных Кланов выдвинул ряд требований по ограничению дворфийского присутствия в регионе, — рассказывал корреспондент, человек лет сорока, стоя на фоне высоченного светло-серого здания с колоннами в виде змей, поддерживающих украшенный скульптурами негуров фронтон. — Ответные заявления Девятиглавой кобры будут озвучены на Совете двенадцати гнезд, заседание которого назначено на завтра, в девять тридцать по местному времени. С вами был Эральд Ри. В единстве — сила.
Интересно, посылают ли миротворцы людей и эльфов в качестве корреспондентов к оркам и гоблинам?
В Глирзе я видела орков вживую всего несколько раз, и большую часть из них — в виде заключенных, конвоируемых в Зубы Ветра, тюрьму для представителей нечеловеческих рас. Странно, но отчего-то более четким было едва ли не первое воспоминание.
Мне семь лет, я играю с толстым пушистым котом у себя в комнате. Внезапно влетает раскрасневшийся Джеф и начинает орать что-то про орков и вокзал. Я морщу нос и посылаю его к демонам (отец никогда не стеснялся в выражениях, поэтому ругань ещё с пеленок прочно вошла в мой лексикон).
— Идееем, — брат тащит меня за руку, а я тащу кота за хвост, тот орет и царапается.
Наконец, я сдаюсь, и Джеф ведет меня на улицу. Там нас ждут его друзья, верхом на велосипедах. Брат сажает меня позади себя, и мы мчимся к вокзалу.
У перрона многолюдно, но полиция выставила оцепление, и нам, естественно, ничего не видно. Мы огибаем станцию, здание вокзала, и едем к старой водонапорной башне, которую давным-давно закрыли на ремонт. Уже и не помню, как мы забрались наверх, но через дырки в стене мы видим их — орков. Их всего трое, они одеты в темно-синие комбинезоны заключенных, и руки у них сцеплены за спиной. На перроне стоит такой гвалт, что даже в башне мы едва слышим друг друга. Внезапно один из орков расталкивает охрану и бросается к толпе, корча рожи и скалясь. На мгновение на перроне повисает тишина, а потом начинается что-то невообразимое — толпа, как море в бурю, сначала откатывается назад, а потом валом ломится вперед, через оцепление.
