ВЕРНЕР. Мама, послушай...
МАТЬ. Мне большой взять или маленький? Ах да, сперва кровать Хельги. Ты мне совсем заморочил голову. (Аккуратно расстилает темное одеяло поверх матраца.) Здесь я сплю только днем. Так меньше возни. Сними пальто. Не то помнется.
ВЕРНЕР. Не помнется.
МАТЬ. Ты все так же много куришь?
ВЕРНЕР. Да.
МАТЬ. Вернер! Ты опять вырос. Боже, какой большой у меня сын.
ВЕРНЕР. В мои годы уже не растут.
МАТЬ. Да? Ну тогда я стала меньше ростом. (Смеется.)
ВЕРНЕР. В тебе погиб комик, мама.
Короткая пауза.
МАТЬ. Вернер, ты чем-то озабочен?
ВЕРНЕР. А где фрау Кох?
МАТЬ. Но я же вам написала. У нее отказало сердце. Еще на прошлой неделе. Я же написала вам.
ВЕРНЕР. Возможно. У меня голова занята другим.
Пауза.
МАТЬ. Хельга Кох была моложе меня на пять лет.
ВЕРНЕР. Неужели?
МАТЬ. Да, я старше ее на целых пять лет. (Указывает на коробку.) Убери это с дороги. Не то я споткнусь.
Вернер послушно выполняет ее просьбу.
Утром мы еще ели рогалики. В кафе "Лоренц", тут, напротив. Рогалики с кофе. Как обычно. Ах, нет, она же не захотела рогаликов. Как странно. А всегда брала рогалики. Только в то утро не захотела. Заказала кофейно-сливочное пирожное. Должно быть, уже что-то предчувствовала и ей захотелось еще раз попробовать вкус пирожного. В последний раз. Очень странно. Да, такое бывает. А когда мы вернулись, она легла. Ей было как-то не по себе. И через два часа умерла. Иногда это происходит как по расписанию.
ВЕРНЕР. Жаль, она была милая женщина.
Пауза.
МАТЬ. Ты без шапки?
ВЕРНЕР. Моя шляпа в машине.
МАТЬ. На таком холоде.
Пауза. Мать выглядывает в окно.
Новый "мерседес"?
ВЕРНЕР. С иголочки. Хорош, да?
МАТЬ. Ты опять меня привяжешь?
ВЕРНЕР. Пристегиваться нужно обязательно. Здесь нет пепельницы?
МАТЬ. Нет. Разве только вот это...
Негромко - хор. Мать берет с подоконника подставку от цветочного горшка, старательно моет, вытирает и ставит на стол. Вернер стряхивает пепел и затягивается.
Я теперь иногда хожу на кладбище.
ВЕРНЕР. Из-за фрау Кох?
МАТЬ. Нет. Подышать воздухом.
Пауза.
ВЕРНЕР (тушит сигарету, раздраженно). Да кто это там все время поет?
МАТЬ. Это те, кто на Рождество остается здесь, сынок. Они в сочельник смогут спеть для самих себя. Репетируют уже целых две недели. Постоянно одно и то же. Ничего не могут запомнить. Склероз.
Оба прислушиваются.
ВЕРНЕР. Что ж... теперь у вас даже есть лифт...
МАТЬ. И что тут такого?
ВЕРНЕР. Ну... не нужно взбираться по лестнице. И центральное отопление, ковры повсюду. Здесь стало совсем уютно.
