— Вы что!.. Он разве на вас бросает?! Он за городом бомбит!
По его приказу все выскочили из щелей. Унимая дрожь, Петр бежал за Карповым. Поглядывал в сторону Крестов, где по небу плыла черная пороховая гарь… О бомбежке Чеботарев думал и в складе, и когда таскал в казарму полученные на роту ящики с гранатами, цинковые коробки с патронами и запалами для гранат. Часто вспоминал о родителях. Думал все: «Тут война, а у них в Сибири и не знают, поди, еще», — и сокрушенно вздыхал. Несколько раз подходил к окну в казарме: ему казалось, что среди редких прохожих должна появиться и Валя, не могла не появиться, должна простить…
Перед самым завтраком из лагерей вернулся полк. Когда он проходил под окнами, Петр опять был в казарме. Удрученно смотрел, как шли солдаты — без музыки, без песен. Красноармейцы, можно было подумать, уже сутки идут с двойной выкладкой. Поразило Петра и то, что с тротуара прохожие посматривали на колонну с разными чувствами. Среди зевак, показалось ему, даже сверкнули и глаза, в которых таилась усмешка и злоба. «Радуется», — проскрипел зубами Петр и вдруг начал почему-то думать, что сейчас, очевидно, у внутреннего врага не хватит выдержки таить свою ненависть к Советской власти и он обязательно поднимет где-то голову и этим усилит фашистскую армию. Но это Петра не устрашило — перед ним шел полк, пусть не так шел, как умел он ходить в мирное время, но он шел, его полк, силу которого Чеботарев хорошо себе представлял. Не устрашило потому, что из таких полков, как его, состоит вся Красная Армия.
Петра дернул за рукав сержант Курочкин.
— Ты что, оглох? — прогудел он.
И Петр опять побежал к складам.
2
Варвара Алексеевна слышала сквозь сон глухие взрывы бомб, зенитную стрельбу и никак не мола проснуться. Только когда забарабанили в наружную дверь, открыла глаза.
Морозова поднялась и, ворча, пошла в сени. Думала: «Или во сне приснилась стрельба, или маневры опять?..» Сбросив крючок, Варвара Алексеевна распахнула двери — на крыльце стояла соседка.
— Акулина Ивановна? — недоуменно произнесла Морозова и, обратив внимание на ее перепуганное лицо, спросила участливо: — Случилось что?
Соседка опасливо поглядела по сторонам и тихо прошептала в самое ухо Варвары Алексеевны:
— Случилось будто… Я корову гнала в стадо… и все что-то говорят: война будто… началась… с германцем.
— Окстись! Что ты? — отмахнулась от нее Варвара Алексеевна. — Не дай бог! — И, перекрестившись на дверной косяк, хотя была и неверующей, добавила в страхе: — А может, разговоры одни?
