было уклонение от назначения телесных наказаний, приоритет отдавался штрафам. Ключевский считал, что хотя
Русская Правда связывается с именем Ярослава и его детей, но скорее всего она была составлена не в княжеской, а в церковной среде:
«Церковный кодификатор воспроизводил действовавшее на Руси право, имея в виду потребности и основы церковной юрисдикции, и воспроизводил только в меру этих потребностей и в духе этих основ».
Характерно, что Правда касается основ взаимоотношений между разными сословными группами, уголовных преступлений, но в то же время ничего не говорит о делах политических, об умыкании женщин, о словесном оскорблении – этими делами церковный суд не занимался, дела решались на княжеском суде. Княжеский суд судил несколько иначе и пользовался немного иными приемами. В нем, пишет Ключевский, вполне вероятно, применялись и смертная казнь, и пытка. Намек на то, что смертная казнь относится к княжескому делопроизводству, дают летописные сведения о повешении разбойников, хотя Русская Правда упоминает лишь «поток и разграбление», то есть конфискацию имущества и обращение в холопство. Что же касается пытки, то «в статье Печерского патерика есть рассказ о пытке, какой сын великого князя Святополка подверг двух монахов Печерского монастыря, чтобы дознаться о месте, где был зарыт варяжский клад в их пещере». При внимательном прочтении летописей пыточные истории далеко не редкость, но они не связаны с церковным судом, решавшим мирские дела. Так что адресат документа ясен – церковные суды, позднее – и суды княжеские, перенявшие более мягкую практику церковного суда. Но до середины XI века, считает ученый, княжескому судье не нужен был никакой дополнительный текст, все дела шли установленным порядком, по традиции:
«Княжеский судья мог обходиться без такого свода по многим причинам:
1) были еще крепки древние юридические обычаи, которыми руководствовались в судебной практике князь и его судьи;
2) тогда господствовал состязательный процесс, пря, и если бы судья забыл или не захотел вспомнить юридический обычай, то ему настойчиво напомнили бы о нем сами тяжущиеся стороны, которые, собственно, и вели дело и при которых судья присутствовал более безучастным зрителем или пассивным председателем, чем руководителем дела;
3) князь всегда мог в случае нужды своей законодательной властью восполнить юридическую память или разрешить казуальное недоумение судьи».
Церковным властям свод правил был необходим, именно им приходилось заниматься наиболее спорными и не церковными гражданскими и уголовными делами, попадавшими для разбирательства в силу «приписки». Такие дела должны были решаться церковью по местному праву. Выжимкой из этого местного права и является
