– она не прекращается практически ни на год.
«Эта хищная орда, – писал Ключевский, – начала загораживать торговые пути Днепровской Руси и отрезывать ее от приморских рынков. Лишившись безопасности, какой пользовались днепровские города под покровом хозарской власти, они должны были собственными средствами восстановлять и поддерживать свои старые торговые дороги. Тогда они начали вооружаться, опоясываться укреплениями, стягивать к себе боевые силы и выдвигать их на опасные окраины страны сторожевыми заставами или посылать вооруженными конвоями при своих торговых караванах. Первое хронологически определенное иноземное известие о Руси, сохранившееся в Вертинской летописи, говорит о том, что в 839 г. русские послы жаловались в Константинополе на затруднение сношений Руси с Византией „варварскими свирепыми народами“».
Вертинские анналы – это летописный свод Сен-Бертенского монастыря, охватывающий историю государства франков с 830 до 882 г. По этим анналам, Теодосий, епископ Кальцедонской метрополии, и спатарий Теофаний пришли ко двору императора франков от императора Византии Теофила и привели с собой «тех самых, кто себя, то есть свой народ называли Рос, которых их король, прозванием Каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли [это] получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми [путями] и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов».
Правда, почему-то эти посланники от народа рос по ближайшем изучении оказались «свеонами», то есть шведами, но об этом интересном открытии национальности нашего народа Рос мы поговорим позже. Пока что заметим, что император, опасаясь, что эти «свеоны-Рос» могут оказаться шпионами, «приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет, и это он не преминул сообщить Теофилу через своих упомянутых послов и письмо, и то, что он охотно принял по сильному его желанию, а также если они будут найдены верными, и для них было бы дано разрешение на возвращение в отечество без опасности; их следовало отпустить с помощью; если в другой раз вместе с нашими послами, направленными к его присутствию, появился бы кто-нибудь из таких [людей], он сам должен был назначить решение».
