– А как же Запад?! – спросил я…
– И на Западе такая же цивилизованная анархия, как впрочем, и сформировавшаяся иерархия! – обрадовался чему-то Цикенбаум…
– А чему вы радуетесь тогда! – удивился я…
– Я радуюсь, что человечество не до конца засрало мои мозги! – вытянул в разные стороны руки Цикенбаум, – ты только погляди, какая ширь, а то, что тучки в небе, это даже хорошо!
– Главное, чтоб жары и пожаров не было! – заметил я…
– Главное, чтоб люди меньше делились на своих и врагов, хотя это совершенно невозможно, – вздохнул Цикенбаум, выпивая водку, – ибо мы в ловушке у собственного разума, но кто-то создал этот разум и ловушку в нем?!
– Опять вы загадками говорите! – обиделся я…
– Ну и что! – улыбнулся грустно Цикенебаум, – главное, что мы сейчас с тобой еще раз открыли одну и ту же истину о несовершенстве человеческого создания!
– Вы, Арнольд Давыдыч, ненавидите все человечество?! – с подозрением поглядел я на него…
– Нет, я ненавижу только себя как часть всеобщего несовершенства на земле!
– Давайте лучше о революциях поговорим! – предложил я…
– И дались тебе эти революции! Бог глядит на нас из космоса, а мы колышемся, не в силах побороть его взгляда!
– Так вы верите в Бога?!
– И да, и нет! – вздохнул Цикенбаум, перетирая в руках травинку, – вот и она ни в чем не виновата, а я ее запросто убил! Такая же жестокая бессмысленность и в революциях, как и в войнах! Люди просто не в силах вынести несовершенство окружающего их мира и чаще по молодости устраивают себе революции, но заметь, что никто никогда не выигрывал ни в войнах, ни в революциях! Любая победа это миф, который воздвигают люди на собственных костях и мучениях!
– А что нам тогда делать?! – прошептал я, уже окончательно захмелев и видя перед собой расплывающийся профиль Цикенбаума…
– А ничего не надо делать! – вздохнул Цикенбаум, и тут же улыбнулся, – надо жить, дев любить, водку пить и родить таких же маленьких несовершенных человечиков, ибо там, – показал он указательным пальцем на небеса, – уже все предопределено!
– И что же мы бессмертны?! – спросил я с любопытством…
– Конечно, все мы бессмертны, – выпил водку Цикенбаум и мечтательно поглядел вдаль, – ведь любое несовершенство расплачивается за бессмертие своей красотой…
Неожиданно он расплакался, и я тоже… Мы сидели на холме и плакали, жалея себя и все несчастное человечество, которое веками не могло с самим собою разобраться, ибо смысл был скрыт навеки от него, и эта невидимая глазу стена возлежала всегда между Богом и человеком, между Творцом и его творением… Аминь!…
