Но страх уже угнездился у него в душе. И избавиться от этого въедливого затаенного страха было гораздо трудней, чем от приблудной гонореи. И даже трудней, чем от сифилиса. Этот страх был как СПИД, который можно носить годами, но притерпеться и забыть - невозможно.
КОГДА БУДКА ЛАЕТ, СОБАКИ ПРЯЧУТСЯ
На проходной молочного комбината N2 разморенный тяжелой жарой пожилой охранник сонно пялился в золотой столб пыли, медленно вращающийся в падающем из окна солнечном свете. Предприятие не работало, но народ так и норовил прошмыгнуть на территорию. Ясное дело зачем - металл скрасть. Есть чем поживиться: кабели медные, емкости алюминиевые, трубопроводы из нержавейки. После очередного хищения начальство устраивало охране разнос и требовало усилить бдительность. Охранники угрюмо обещали поставить заслон на пути расхитителей, но продолжали по-прежнему относиться наплевательски к своим обязанностям. Им ведь тоже зарплату задолжали за полгода.
Одни вохровцы просто на службу болт забили и даже пропуска не спрашивали. Другие вступили в сговор с расхитителями и держали ворота на замке, распахивая их настежь только перед своими подельниками. И лишь один старый служака продолжал тянуть службу по уставу: строго проверял пропуска и сверялся со списком допуска. Охранника звали Будка. Это народ так его прозвал за широкую будку. Она же ряшка, пачка, репа и так далее. Подлинные имя и фамилия стража ворот никого не интересовали. Будка - и все тут. "Кто сегодня сторожит?" "Будка..." "Вот, блин, зараза, лучше пойду в раздевалке отосплюсь, а то ведь учует запах и сдаст, барбосина."
Пожилым охранником, сонно пялившимся на подсвеченный полуденным солнцем пыльный столб, как раз и был прославленный Будка. Он сидел в своем сторожевом скворечнике, сложив руки на прилавок и держа расслабленную ногу на тормозной педали турникета. И удивительно был похож на паука, смирно сложившего лапки в укромном уголке. Роль паутины играл трубчатый никелированный турникет.
Но вот открылась дверь, и сонное оцепенение с охранника как рукой сняло. Будка встрепенулся навстречу вошедшим, окинул цепким взглядом.
- Куда идем? - спросил он надменно и без всякого интереса.
- К директору, - так же надменно ответил Олег и сунул в нос охраннику пропуск.
Тот взял пропуск в руки, сверил фотографию с оригиналом, словно впервые видел, убедился, что все печати на местах и вслух прочитал:
- Морозов Олег Александрович, сменный мастер. А директора нет. Окинул взглядом, словно сфотографировал, мужчину кавказского вида, стоявшего позади Олега. - И посторонних нечего водить.
