— Как вот дам! — закричал на слугу, тоже стриженного под горшок. — Ишь ты, растяпы… Вот как надо! — и принялся водить тусклым лезвием по кругу — туда и обратно, туда и обратно. А про себя все ворчал: «Ничего им не надо, ничего… Хоть иди все синим огнем!» — Поди! — прогнал малого. Эти два хороши, зато малый — отпетый дурак. «Не дай бог, дойдет до царевых ушей, чем я тут занимаюсь, — ужаснулся, — не сносить башки!» И тут же решил: завтра слать следом в верховье Оби людей — ждать невмочь более.
А в вечер созвал воевода в свои хоромы сургутских богатеньких. Пришли все, кого приглашал. Из погреба выкатили дубовую бочку хмельного пива. Пиво было на меду. Мочили пивом бороды, жрали окорока. Один за другим ходили на двор — помочиться с высокого воеводского крыльца. Батюшка Евдоким тоже пришел: волосы, как всегда, маслом коровьим намазаны — все жалуется, головушка болит у него. А бражку трескать — не болит.
Как и в прошлый раз — на проводы Тояна, — накушались все крепко. А батюшка — до упора…
Поздней ночью воеводиха (время ее настало) пилила воеводу:
— Нет бы как-нибудь чинно, по-хорошему, так нет… Батюшка, бедненький, в штаны начурил… У него же недержание.
— Кто виноват, если он страдает, — пытался оправдываться воевода, щекоча Настасью бородой по надломленным бровям…
А назавтра, ближе к полудню, когда воевода вовсю был занят снаряжением в поход небольшого обоза (с утра выехать не получилось), в Сургут вернулась разведка…
Ехали на конях, запряженных в расписные кошевы с ковровыми задниками — подарки Тояновы.
Косматые кони втянули на берег с реки повозки, остановились возле воеводской избы, морозно поскрипывая нахолодавшей упряжью. От коней шел пар — устали лошаденки, водили мокрыми боками. Привычно тянулись мордами к саням, ища в них корм…»
Шура Хромовый удивлялся: интересно люди жили. Почти что, можно сказать, на всем готовом — природа-то не надорванная была. Он отложил книгу, надеясь в будущем непременно дочитать ее.
Жена говорила по телефону:
— Что ты, Олечка! Да разве же так можно! Не торопись, прошу тебя… Обдумай свой шаг, прежде чем так уж решаться.
И мужу, зажав трубку ладонью:
— Разводиться надумала…
Шура Хромовый кивнул и повернулся на другой бок. Дремота наваливалась на него всей тяжестью. Окончен непростой день градоначальника. Он пытался сегодня решить людские проблемы, но не смог. Зато участвовал в их решении. И если не смог, то не он в том виноват. Ему бы свои вопросы как следует кончить…
