* * *
Нервничает БН. 37. Лондон категорически приказал не допустить раскрытия шифра. Угроза снять с работы. (А платят отлично!). О, этот тов. Борис! Не первый орешек разгрызает. БН. 37 хорошо памятен один шифр, разгаданный Борисом. И только случайность спасла БН. 37 от неприятности встретить солнечный восход у стенки. Другого такого Бориса у них нет.
* * *
Ранним утром, когда еще тени длинны и не кричат еще бакинские разносчики, председатель уже в кабинете. «Попросите тов. Бориса». «Его еще нет». — «Позвоните по телефону… Что? Телефон не работает? Немедленно пошлите машину».
«Что? Что такое?». Непривычно дрожит голос председателя. «Убит! Не может быть! Подайте машину. Поеду сам».
Товарищ Борис в постели. Словно красным шарфом перевязано горло и концы шарфа по простыне упали на пол, но это не шарф. Это кровь.
Тщательный осмотр. Ясно. Спустились с крыши, выдавили бумагой, намазанной медом, стекло и одним прыжком, без борьбы, стальным лезвием разорвали горло страшным ударом. Провод телефона перерезан. Ни одной бумажки, ни в столе, ни в корзинке, нигде…
— Неужели он взял с собою документы? Нет, не может быть. Но скорей, скорей, в ГПУ… Нет дорогого товарища Бориса… Что это? Слеза? нет, так что-то в глаз попало…
— Что вы, товарищ председатель! Тов. Борис никогда не брал с собой секретных документов. Они в несгораемом шкафу. — Скорее за работу, эти документы для них крайне важны!
* * *
Брук радостно — Стону: «БН. 37 сообщает: этот Борис устранен!». Стон радостно — сэру Вальсону. Скептически — сэр Вальсон: «Так. Да, да. Полезно, но они найдут другого Бориса. Пока время во всяком случае выиграно, но необходимо перейти к решительным действиям. Отдайте распоряжение. Срочно. Я не люблю повторять. Н.Т.У. — это все. Или мы, или они. Скорей, скорей!».
* * *
Заместитель покойного Бориса и председатель снова согнулись над шахматной диаграммой. «Тов. Кривцов, тебе Борис не передавал, о чем он говорил с Петровым? Нет? Да, ведь Борис не любил делиться своими предположениями, не окончив работы. А он мне сказал, что после разговора с Петровым у него появилась одна идейка. Борис зря не сказал бы. Надо будет спросить у Петрова, о чем они говорили. Он должен прийти утром, я ему назначил. Пора бы. Выслать пропуск? Я дал ему постоянный еще вчера».
Звонок внутреннего телефона. «Да? А, хорошо, хорошо! Конечно, пропустите. Это Петров. Легок на помине».
* * *
Тот же ясный рассвет, которого не дождался тов. Борис. На грязноватом плюше гардин в номере гостиницы утреннее солнце. Петров проснулся. Где он? Ах, да, в Баку. А в голове все перемешалось: и желтый чемоданчик, и Верочкин мешочек, и Ирина Петровна и, неожиданно, тюрьма. Маленькие часики на стальном браслете едва дотащились до шести, а спать уж совсем не хочется. В номере душно. Хорошее утро, раннее солнце зовет на улицу. В голове легкая боль, — у затылка. Щемит что-то. Какое-то беспокойство… Да после таких историй разве можно быть спокойным? Впрочем, мы теперь уже ко всему привыкли. Какое счастье, что все уже ясно и кончено.
