Я отступила в самый центр круга и села на пол.
Только сейчас я ощутила, как мне холодно. Меня так трясло, что стучали зубы. Просто до этого я так нервничала, что на подобные «мелочи» внимания не обращала.
— Сагэрдари моршэ, Лирэ, — произнёс мужчина в серой рубашке.
Последние слоги были похож на моё имя, и я прислушалась.
— Лирэ, — увидев мою реакцию, повторил он мягче. — Сагэрдари, — и руку снова протянул.
То, что он знает моё имя, было новостью интересной, но всё же ничего не меняющей. Должны же они были знать, кого топят.
Мне становилось всё холоднее и хотелось лечь, но я боялась, что на полу будет еще холоднее.
— Лирэ. Лирэ, ра дэржее. Сагэрдари, — повторил мужчина, присев на корточки и изобразил не очень понятный жест кистью. По всей видимости, звал, таким образом.
Ну уж нет. Лучше лечь. Не хотелось но, если бы не легла сама, через минуту свалилась бы против воли. И я легла. Поджала к подбородку колени, обтянутые мокрой юбкой и думала. Пыталась думать, по крайней мере.
Мама и лорд Вирэль ведь уже ищут меня? Если нет, то скоро начнут. И как бы далеко меня не перенесли «эти» люди, должен остаться магический след, или свидетели или что-то. Значит, нужно тянуть время. Я боялась, что пневмонии мне не избежать, но решила терпеть.
— Лирэ.
Кажется, мы остались одни — я и мужчина в серой рубашке. Он сидел на полу и смотрел на меня. Иногда звал по имени, иногда произносил целые тирады на своём ломаном языке. Причем интонации всё время менялись. От аккуратных и терпеливых, к вычитывающим, потом мужчина едва не стонал и снова вычитывал, потом говорил снова мягко… А потом я отключилась.
Проснулась всё от того же голоса. Вот только теперь совсем нервного и раздражающе громкого. Еще и стук, отвратительный — звонкий и дребезжащий. Я перевела на мужчину взгляд. Он замер. Поставил на пол жестяной кувшин, которым лупил по полу и коснулся ладонью воздуха. Ладонь словно легла на стекло — на невидимую преграду.
— Лирэ. Лирэ, сагэрдари моршэ… — тихо позвал он.
Я отрицательно покачала головой, и снова скрутилась калачиком, пряча нос в юбке.
— Лирэ. Лирэ!
Снова посмотрела на него. Уж слишком призывно звал.
— Лирэ, хэчи, — с этими словами он поднял с пола… О чудо — толстое одеяло. Я проследила за его жестом. На полу, рядом с ним был еще плед, хлеб и котелок с чем-то тёплым.
Но, как бы не хотелось, я не могла это взять. Понимала, что это ловушка.
— Лирэ, хэчи ми, — произнёс он, беря в руки свечу и вставая. Он отошел от круга к дальней стене зала и встал там, наблюдя за мной. Отсюда до него шагов сорок. Это моих. Для него путь покажется значительно короче. Но я успела бы схватить одеяло, даже если он бросится обратно. Успею затащить в круг и одеяло и, возможно, горячий котелок.
