Спартанцы Гитлера | страница 20

От влияния вездесущей и все подавляющей воли Гитлера и магического воздействия его харизмы в Германии не мог избавиться никто. «Гитлер обладал, — вспоминал подполковник де Мезьер, — какой-то необъяснимой, я не побоюсь сказать, — демонически источаемой силой, которую нельзя не только описать, но даже понять, и уклониться от влияния которой могли только очень немногие люди»^>{53}. Спустя много лет после окончания войны Шпе-ер считал личность Гитлера настолько «загадочной» и влиятельной, что (по его шутливому предположению), будь фюрер заинтересован в коневодстве, среди лидеров Третьего Рейха разразилась бы мания коневодства^>{54}. Даже такой сдержанный и холодный человек, как генерал Ганс фон Зект, причислял встречу с Гитлером к самым большим событиям своей жизни^>{55}. Державшийся от нацистов на почтительной дистанции Гейнц Гудериан в мемуарах отмечал, что, наряду с исключительной памятью и аналитическими способностями, «самым выдающимся качеством у Гитлера была огромная сила воли, которая притягивала к нему других людей»^>{56}. Даже представители ученого мира — лауреаты Нобелевской премии физики Филипп Ленард и Иоханнес Штарк считали Гитлера величайшим из живущих немцев. В литературе постоянно отмечается особенно мощное воздействие Гитлера на женскую часть аудитории. Психолог Ютта Рюдигер, ставшая в середине 1930-х гг. одной из руководительниц женского движения в Третьем Рейхе, еще в университете связалась с НСДАП, но именно под воздействием харизмы Гитлера порвала со своей прежней средой и стала активистской движения. В одном из интервью уже после 1945 г. она сказала: «Я увидела, что под впечатлением выступлений и высказываний Гитлера люди разных классов, которые прежде ожесточенно противостояли друг другу, слились в единую и сплоченную нацию под влиянием одного простого человека, который заявил, что национализм и социализм взаимообусловлены, что это даже одно и то же, и что людей нужно оценивать не по их финансовому состоянию, а по их способности к борьбе за национальную общность»^>{57}. Боязнь остаться вне этой новой общности и двигало многими сторонниками Гитлера. Свой социализм Гитлер отделял от марксистского; он постоянно нападал на марксизм, потому что последний ставил на место «вечной борьбы» пацифизм, на место расы — интернационализм, на место личности — демократию. Под «социализмом» Гитлер понимал науку о коллективном благосостоянии, которая не имеет ничего общего с интернациональным марксизмом и большевизмом.