Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история | страница 25
«Это же ультиматум…» — сказал Чемберлен. Бенеш расценил ситуацию точно так же и объявил мобилизацию. «Теперь я раздавлю Чехословакию!» — зло бросил Гитлер после отбытия Чемберлена, добавив, что дискуссии бесполезны.
Эмиссар Чемберлена, сэр Гораций Вильсон, зачитал фюреру адресованное ему письмо: «Если Франция, выполняя свои обязательства перед Чехословакией, окажется вовлеченной во враждебные действия против Германии, Соединенное Королевство сочтет своим долгом поддержать Францию». «Значит, на следующей неделе мы все вступим в войну», — ответил Вильсону Гитлер.
28 сентября, за несколько часов до истечения срока ультиматума, сформулированного в Бад-Годесберге, посол Франции Андре Франсуа-Понсе пытался доказать Гитлеру, что французско-английский план урегулирования полностью его удовлетворит. Для этой цели он воспользовался картой с четко обозначенными зонами, откуда последовательно будут эвакуированы чехи. Париж и Лондон брали на себя обязательство заставить Бенеша принять их план[7]. И Геринг, и Вайцзеккер, и фон Нейрат, явно в пику Риббентропу, оставшемуся в одиночестве, отговаривали Гитлера от его военных замыслов.
В этот момент посол Италии Бернардо Аттолико принес послание от дуче с предложением посредничества, выдвинутым Чемберленом и одобренным Даладье. Муссолини обещал, что будет поддерживать точку зрения немцев. Тут Гитлер снова было вернулся к Франсуа-Понсе, замечает Шмидт, но «того уже и след простыл». Несколько мгновений спустя Гитлер принял предложение Муссолини. «В тот день мир был спасен», — считает Шмидт. На следующий день состоялась конференция в Мюнхене…
Гитлер заметил, что все окружающие, за исключением Риббентропа, побуждают его согласиться на условия англичан, которые, по сути, вели к раздроблению Чехословакии. Наибольшую активность проявлял Геринг, передавший послание дуче. Фюрер видел также, что на улицах немецких городов марширующие войска не вызывают такого же энтузиазма, какой демонстрировали нацисты во Дворце спорта.
Глядя на кадры из Мюнхена, ошибиться невозможно — самыми довольными выглядят на них Муссолини и Геринг. Они составили протоколы соглашения, которое Гитлер подписал скрепя сердце. Даладье, смущенный тем, что заставил Бенеша капитулировать, оборвал Гитлера, когда тот начал снова поносить чехов. Затем он, будучи явно не в духе, поставил свою подпись и, подобно Чемберлену, отказался от обеда, предусмотренного в честь закрытия переговоров. По возвращении во Францию, с неприятным удивлением и стыдом наблюдая толпу, которая приветствовала его как спасителя мира, Даладье в качестве комментария лишь бросил: «Вот дураки!» Он-то знал, что спасен мир совсем ненадолго
