Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история | страница 19
Не унаследовал ли он кое-что от своего отца Алессандро, кузнеца и кабатчика, активного воинствующего социал-анархиста, близкого к революционному синдикализму, и нонконформиста? В эпоху, когда классовая борьба составляла основной принцип революционной борьбы, Алессандро был учеником Андреа Коста, утверждавшего: «Есть лишь две категории людей: те, кто хочет революции, и те, кто не хочет. И есть буржуа, желающие революции сильнее иных рабочих». Не этот ли урок извлек для себя молодой Бенито? Будучи социалистом, он разочаровался в рабочем классе, который не проявлял достаточной агрессивности и редко шел дальше забастовок. В 1912 г., в возрасте двадцати девяти лет, работая учителем, он стал главным редактором газеты «Аванти», где начиная с 1910 г. проповедовал немедленную революцию, вызывая насмешки товарищей[5]. Потом, когда нависла угроза мировой войны, он защищал пацифистские идеи, но не смог долго вынести «инертности». В 1914 г. жаждущий активной деятельности Муссолини внезапно решил, что только участие в боях сделает его соотечественников мужчинами, и после войны именно с бывшими фронтовиками принялся создавать ударные группы для свержения «импотента» — либерально-демократического режима>{28}.
В 1914 г. правительство Франции помогало Муссолини добиваться вступления Италии в войну (на своей стороне). В 1919 г. капиталисты помогали ему бороться с массовыми забастовками и практикой захвата заводов рабочими. В борьбе против режима он объединялся и с националистами, и с футуристами, и с революционными синдикалистами вплоть до того момента, когда пригрозил монархии «маршем на Рим». Король Виктор-Эммануил капитулировал и поручил дуче сформировать правительство (1922). По сути, Муссолини захватил власть не потому, что одержал верх над итальянскими коммунистами (как думал Гитлер), а благодаря политическому вакууму, который возник в том числе вследствие раскола социалистического движения после создания третьего Интернационала и образования в Италии коммунистической партии по примеру Франции.
Динамичность Муссолини принесла ему дивиденды. Но ренегат, сумевший некогда привлечь часть прежних революционных кругов, навлек на себя ненависть бывших товарищей, которых отныне ждали удары дубинок (манганелло), если не тюрьма, как приятеля Муссолини Антонио Грамши, или смерть от рук полицейских агентов, как Джакомо Маттеотти. Для левых Европы он стал Иудой, предателем. Теперь они обличали новую тиранию — фашизм. Коммунисты отождествляли его с «правым крылом социал-демократии», впоследствии туда же был отнесен и «нацистский фашизм».
